Пламенным Именем Твоим - стр. 35
– Безумно… – слова сами сорвались с тонких губ. У них, у слов, тоже был горький вкус. Взгляд карих глаз
падал то на губы, то на глаза, которые ещё неделю с лишним назад были совершенно чужими. А теперь… —
Ладно, – сказала девушка как отрезала, – давай уже пообедаем, а то на нас подозрительно смотрят.
Стефан согласился и сам присел на своё место, когда Агния отпустила галстук.
За другим столиком за этим наблюдали Генри и Юкико. Как всегда.
– Чёрт… – занегодовал Генри. – Кажется, ничего не произошло.
– Зато есть идея для сплетен, – подхватила японка, посмотрев на друга.
7.
Агния, нервно теребя простой карандаш в своих пальцах, уже битый час думала о том, как ей быть. В
последнее время всё катится к чертям. Да, она знает. Знает, кто виноват в этом, но…
– Но почему именно она? Почему она? Чем я хуже? – обхватив голову руками, староста снова стала
перебирать в голове свои мысли, большинство из которых были против своей нервозной хозяйки.
Из кармана сумки она достаёт маленькую белую коробочку с антидепрессантами. И, закинув две в рот, просто разжёвывает, глядя в потолок. Таблетки не надо запивать, просто пережёвывай. Прекрасно, антидепрессанты не нужно запивать водой, мятный вкус этих таблеток напоминает жевательную конфету.
«Жуй и ни о чём не беспокойся», – так звучал слоган той фирмы выпускающая эту продукцию.
Вот в памяти всплывает изображение ненавистного существа – Эмили Джонс. Голливудская улыбка,разнузданная, уличная одежда, заразительный смех, модельная внешность и лёгкий характер…
Агния поморщилась.
Весёлые истории, оптимизм, душа ребёнка. Взгляд такой открытый, и толпа знакомых, которые
радостно машут своей приятельнице рукой.
Агния кривится, фыркая. Уже в который раз.
И наконец, – открытость. Добродушие, отзывчивость. И пусть Эмили чуть-чуть труслива и надоедлива, она такая настоящая, совсем не зануда.
Настоящая. Вот что нужно Агнии!
Свитхарт никогда себя не любила. Неприметная, чёрствая, она злилась на себя, но выливала это на всех
вокруг. Улыбки пропадают, стоит старосте поднять взгляд, и голоса становятся тише, стоит лакированным
туфелькам появиться на пороге класса.
Она поняла, что ей нужно. Но как же ей стать иной? Почему так сложно перестать бояться себя, притворяться любительницей нудных правил?
Она встаёт из-за стола, полная решимости.
«Я хочу открыться тебе одному. Но для этого придётся поменять всё, к чему я так привыкла.
Перестать бояться правды и прекратить быть занудой… Я смогу?» – задаётся девушка вопросом, на
который, очевидно, отвечать не приходится. Этот вопрос звучал в голове, и никто кроме старосты на него