Плач Ярославны. Дочери Руси - стр. 82
Он никогда не отдаст лучший из городов изгнаннику и скитальцу, уж лучше оставить его Роману или самому Всеволоду, тот поймет, что делать требуется и будет защищать его Галич.
Князь Ярослав почувствовал себя в замкнутом круге. Его не могло устроить никакое решение.
Ведь это только умножит силы его противников, они конечно, будут ему за то благодарны, но как он переживет подобное сам.
Князь чувствовал, что в любом случае руки его связаны. Он не будет победителем в этой схватке. Действовать надо очень осторожно, а то и сам станет таким же бездомных изгнанником, как и они.
Ярослав понимал, что взор великого князя и всех кто с ним, после появления Игоря точно в его сторону нацелены были. Странная истина ему вдруг открылась.
Все складывалось самым худшим для него образом, он готовился худшему.
Благоразумно было обратиться в сторону королей-соседей, еще недавно он бы так и сделал, но теперь понимал, что никто из чужестранцев его не спасет.
Он чувствовал себя волком, загнанным в угол умелыми охотниками, на него шла самая настоящая охота.
Когда на пороге появился священник, князь усмехнулся. Это могло недавно обозначать спасение, но не теперь, точно.
Вряд ли святой отец сможет ему помочь, даже если захочет.
– Что-то случилось? – спросил он после приветствия у князя.
– Пока нет, но наверняка случится, – выдохнул он, понимая, что не стоит скрывать самого главного. Пусть хоть этот человек разделит с ним тревоги и волнения.
– Стоит молебен совершить, к богу нашему за помощью обратиться, – выдохнул он, не надеясь на то, что князь понимает суть происходящего.
– Не стоит, я сам должен это решить, тогда и бог мне поможет, а если оплошаю, то и винить некого будет.
Князь был горделив и упрям, что с ним делать?
Священник догадался, что в душе у князя происходит что-то темное и тяжелое, и ему не откроются эти темные бездны.
И все потому, что только на словах верил в этого бога князь Ярослав, когда до дела доходило, он неизменно, как и многие к иным богам своим языческим обращался.
Тогда среди ночи они все и собирались в заповедном лесу, куда идолов своих когда-то отнесли, там и происходило все, что ему неведомо и недоступно было.
Чем дольше жил Священник, тем больше печалился, он душой чувствовал, что все напрасно, не может их бог до сердец и душ дотянуться, слепы и глухи эти люди прежде были слепы, да и теперь такими же остаются.
Если и смирились они с храмами и службами, то тупо, бездумно, нет им дела до всего, что происходит. Все это с Владимировых еще времен пошло и не переменится никогда.
Князь понимал, что он должен пообещать что-то, успокоить святого отца, но для этого не хватало ни терпения, ни сил у него – тихие денечки кончились, ушли без возврата.