Плач богов - стр. 93
В трёх ярдах от неё навзрыд рыдала София, а мысли о случившемся уже начинали обступать со всех сторон не самыми светлыми идеями и нелепейшими догадками. Не лучшее место и время, строить предположения обо всём, что здесь произошло. И, что самое абсурдное, она не испытывала к ушедшему отсюда мужчине никаких негативных эмоций или того же отвращения. Ведь ей по сути и не за что было его презирать, либо ненавидеть. Он не сделал ей ничего дурного, а она не настолько была привязана к своим кузинам крепкой любовью родственных уз, чтобы жалеть ту же Софию и клясть, на чём свет стоит, оскорбившего её человека.
Да, она его теперь боялась, после портовой бани и после только-только закончившегося здесь представления. Но все эти страхи выглядел детскими потугами маленькой девочки, напуганной выдуманными историями о ведьмах и людоедах. Больше и глубже всего пробирало от во истину нелепой мысли. От того, что в каком-то роде этот человек стал её негласным соучастником и заговорщиком. Ведь это он о ней говорил с Софи, когда осуждал ту за неподобающее поведение и разыгранный в порту спектакль с саквояжем Эвелин. Он защищал сиротку Эву, нисколько при этом не догадываясь о её присутствии и поэтому его слова выглядели куда ценнее и искренней, произнеси он их все, глядя ей в лицо. Как она могла презирать человека, который впервые, за столько лет встал на её сторону, пусть и не буквально, но от чистого сердца, высказывая вслух о том, что думал, а не то, что от него желали услышать.
Конечно её штормило, притапливая эмоциональными цунами противоречивых чувств и мыслей, и конечно ей не терпелось сбежать отсюда, спрятаться в более надёжном месте, а уже там дать волю всем своим безудержным фантазиям и дедуктивным способностям.
Она не знала, сколько прошло времени после того, как надрывный рёв Софии Клеменс перешёл в тихие всхлипы и шумное шмыганье носом, а потом и вовсе стих до учащённого сопения. Может десять минут, может больше, может меньше? Вполне достаточно, чтобы обеим убедится – никто сюда уже не вернётся.
- Ненавижу… Треклятый ублюдок! – её шумовые слёзоизлияния время от времени перебивались обиженным бурчанием, чаще повторяющимися оскорблениями, реже, изощрёнными проклятиями и угрозами. И то, что она продолжала здесь сидеть, говорило о её недалёком представлении касательно поведения других людей. Видимо, она тайно надеялась, что её Киллиан вернётся. А если и нет, то и ей требовалось время, чтобы нарыдаться вволю, а потом ещё прийти в себя. Вернись она так рано, да ещё с распухшим от слёз лицом в Ларго Сулей, ей же придётся объясняться перед сёстрами, что случилось и почему она вся такая заплаканная.