Плач богов - стр. 46
Поэтому, сидя под навесом сводчатой крыши центрального здания вокзала в самой теневой его части, Эвелин не посещали мысли о том, как же она хочет вернуться в Леонбург (или ещё куда). Она уже забыть забыла о таких вещах. Фраза «Хочу домой!» давным-давно выпала из её личного лексикона и никогда не согревала душу ласкающей отдушиной, если приходилось возвращаться в резиденцию Клеменсов после изнурительных прогулок по северной столице. Так и сейчас ничего подобного не касалось её оцепеневшего сознания, не успокаивало и не заживляло прохладным дуновением свежие царапины новых ран. За этим вокзалом её ничего не ждало, кроме отдельной комнаты в семейной резиденции Клеменсов в Гранд-Льюисе со звучным названием Ларго Сулей, где ей тоже едва ли позволят спрятаться или побыть в полном одиночестве какое-то время.
…- Эвааа… Эвелин. – именно этим всё и заканчивалось. Любая попытка выкрасть у времени несколько несчастных минут, обрывалась нещадной рукой жестокой реальности, и по большей части в лице неприятных для Эвы людей.
Только в этот раз сбегать было уже некуда. Её последнее укрытие оказалось тупиковой ловушкой, в которую она себя и загнала, сама того не ведая. Неужели она надеялась, что Софи о ней сегодня уже не вспомнит и не рискнёт подойти?
- Эвви, ну ты чего? Только не говори, будто ты обиделась. Ну право же, это просто смешно.
И тем больнее слушать подобные слова, пропуская их слащавую фальшь подобно смоченным в анестезирующем яде очень острым и очень длинным спицам в своё сознание, прямо по кровоточащим порезам последних ран.
Она не оборачивается на вкрадчивый голосок Софи и не потому, что не хочет, скорее не может. Слишком глубоко вошёл в неё парализующий стержень предыдущей обиды, да и боль от пережитого удара ещё горела под кожей, царапая сердце пульсирующими вспышками остаточной реакции. У неё нет сил смотреть в лица тем, кто сознательно причинял ей вред. И ведь этому не было предела, вот что страшно. Это никогда не заканчивалось, в том-то и дело. Не помогало ничего, ни гордость, ни упрямое молчание, ни те же слёзы с унизительными просьбами оставить её в покое. Только временно и ненадолго, чтобы после и в который уже раз получить очередную оплеуху по подставленной щеке.
- Неужели ты собралась играть с нами в молчанку до конца лета? – София не сдаётся, впрочем, как обычно. Если поставит перед собой определённую цель или хотелку, то добивается своего при любом раскладе, при чём не важно с какими последствиями. Эва знает, что проиграет в этой негласной борьбе с заведомо известным победителем, и всё же продолжает разыгрывать роль обиженной недотроги.