Плацдарм непокоренных - стр. 13

«Неужели Войтич вернулась?! – внутренне встрепенулся Беркут. – Или что-то произошло? Стрельбы вроде бы слышно не было».

– Войдите.

– Извините, ради бога, что вынуждена отрывать вас от чтения, – застенчиво остановилась у двери Клавдия.

Капитан молча поднялся, взял учительницу под локоть и, не говоря ни слова, усадил на свое место у стены. Сразу же уловив исходящее от нее тепло, Клавдия развернула кресло боком и, потянувшись к теплу озябшими руками и щекой, несколько мгновений молча, благодарно смотрела на капитана.

– Значит, будем считать, что мы так и договорились: остаетесь в этой комнате, а я отправляюсь в выработку, которую вы сейчас занимаете. И вообще это несправедливо…

– Похвальная воспитанность, капитан. Но, находясь здесь, я умру от страха при первом же разрыве снаряда или как только пойму, что к дому приближаются немцы.

– В том домишке, в плавнях, из которого вы отстреливались, спасая себя и раненого майора, было куда страшнее…

– Ради бога, не вспоминайте! – прервала его Клавдия. – Это было невыносимо ужасно. Именно после спасения в плавнях, при котором вы явились мне в образе ангела-спасителя, я начала смертельно бояться любого выстрела.

– Все должно быть наоборот, ведь там вы стали обстрелянным бойцом.

– Понимаете, что произошло: в те минуты я уже попрощалась с жизнью. Все, я осознавала, что спасти меня может только чудо, которых не бывает. Но оно, чудо это, произошло. Каким-то совершенно непонятным образом уцелев, я по-иному начала смотреть на жизнь, по-иному ценить ее, да и любить тоже по-иному.

– Майора? – неосторожно, в форме явно неудачной шутки вырвалось у Беркута.

– Ну при чем здесь майор? – мягко улыбнулась Клавдия. – У нас с ним совершенно иной характер отношений. Я всего лишь имела в виду любовь к жизни.

– Если любовь к жизни, тогда понятно, – поспешно ретировался Беркут. – А ко мне явились с просьбой переправить вас назад, в деревню, из которой пришли?

– Верно, мне хотелось бы как можно скорее уйти отсюда. Но только не в ту деревню, где учительствовала. Там меня слишком хорошо знают и тотчас же могут выдать, сообщив, что спасала офицера. Да и вообще не хотелось бы…

– Мотивы понятны. Однако учтите: появление такой симпатичной женщины – это не комплимент, а факт – в любой из занятых немцами деревень вызовет усиленный интерес. Под каким именно предлогом вас арестуют – то ли как партизанку, то ли по подозрению в том, что вас переправили из-за линии фронта, особого значения уже не имеет. Ни для вас, ни, тем более, для германцев.

– Что же вы советуете?

– Ждать. Набраться терпения, мужества, силы воли, – и ждать освобождения. Здесь, в каменоломнях.