Питомцы апокалипсиса - стр. 32

Мимо синей вспышкой пронесся бронекрыл Маны. Вихрь кофейных волос взметнулся над ярким панцирем зверя.

В узкой ложбине между огромными синими пластинами крыльев я выгнулся вперед и ухватился за рога над клиновидной мордой. В позе мотоциклиста на спортивном байке я понесся навстречу разговору с Маной, возможно, навстречу завершению истории моей жизни – если все выйдет неудачно – прямо на юго-восток. Бесконечный столб Света накрыл нас.

Сегодня ночью лучше бы не ложился. Опять во сне я был Леной. Мои босые ноги шли по холодному липкому полу. Сквозняк раздувал ночную рубашку, и легкая ткань хлопала меня по коленям. Затем сон сменился другим, передо мной из темноты возникли мама и высокий мужчина в синем мундире. Тени полностью скрывали их лица.

Когда после завтрака я нашел Ману в луна-парке, бразильянка нещадно втаптывала ботбоксера в маты. Стальные щупальца пытались обтянуть ее смуглые ноги в трениках, но быстрые руки в шрамах пресекали попытки жесткими блоками.

Я стоял неподвижно за ее спиной. Моя рука в кармане штанов нервно гладила упаковку бинтов. Меня учуяли, как злая брошенная кошка чует тихую мышку, на которой можно отыграться. Мана завернула пару верхних щупалец бедному ботбоксеру за голову и прошипела, что вчера на завтраке чья-то алинижна, инопланетная принцесса села к ним за стол и позвала Дарсиса на танцы.

– Она возомнила себя бессмертной? – закричала Мана, ударив головой ботбоксера об пол. Мне послышался хруст внутри металлической шеи.

– Это все неважно, – сказал я. – Перед этим Юля соврала мне, что договорилась идти танцевать с Дарсисом. То есть теперь-то мне понятно, что она соврала. Похоже, чтобы не разоблачиться, моей хозяйке пришлось вылезти из раковины. Она играет со мной.

– Дарсис согласился! – прорычала девушка. Я молчал.

Прерывистое дыхание. Лихорадочный блеск в глазах. Глухой голос. Разве можно что-то ответить на такую боль?

Мана скрутила еще одно щупальце немыслимым узлом. Сталь жалобно скрипела.

– Зачем она соврала тебе? Зачем влезла к нам?

– Чтобы я не пытался помешать ее отправке на орбиту.

Мана сказала «стоп», и ботбоксер включил спящий режим. Девушка вытерла потный лоб рукавом тренировочной рубашки.

– Когда?

– Сразу после танцев.

Мана приблизилась. Несмотря на свою боль, она спросила:

– А ты?

– Я останусь в Центре до семнадцатилетия Юли. После ее отлета мне прекратят вкалывать «сыворотку».

– Это же хорошо.

Я попытался представить жизнь без ежедневных инъекций:

Пение птиц,

Запах дождя…

Мозги – вы точно тут?

Вышло не очень.

– Но сейчас «сыворотка» во мне, – я потянул Ману за рукав рубашки. – Идем. Нам нужно лететь отсюда.