Письмо потомкам. Дилогия - стр. 71
А потом я провалилась в яму.
Видимо, дёрн над туннелем просыпался сквозь непонятное отверстие и я соскользнула туда, распаренная бегом. Было темно. Наверх забраться невозможно, пришлось искать другой выход. Я шла минут пять, пока не подошла к непонятной комнате. Два выхода вели из нее, я выбрала левый и вошла в новую, по сравнению с предыдущей просто огромную. Еле искрился тусклый свет. Я продолжала отплёвываться от земли, пытаясь понять, где нахожусь. Адреналин в крови заставлял меня дрожать и кусать губы, я шла вперед по тоннелю дальше. А потом появились они…
Я испуганно разглядывала Их сквозь узорчатую решетку. Она была изящной, красивой и прочной. Не думаю, что она защищала меня от Них, скорее наоборот.
Их было пятнадцать. А может, и больше. В полумраке подземелья их трудно было разглядеть. Все были чистыми, в красивых одеяниях. Ухоженные, сытые… но боже, как было больно на них смотреть. Они попросту валялись на огромном мягком ковре, похожему на ковры в комнате Рионн. Сгорбленные, хнычущие.
И аура… Она отсутствовала у каждого. Вместо неё были чёрные дыры, голодными ртами разметались они в воздухе, словно паутиной опутывали своего владельца или владелицу.
Я старалась вести себя тише, пройти мимо, но один шмыгнул носиком и подошёл, нет, подполз к прутьям. Сквозь узор металла на меня смотрел мужчина, древний и измученный. Глаза его сияли золотом, рот был испачкан черной кровью.
– Женщина… Человек… Я так давно тебя ждал! – проскулил он, протянув мне дрожащие руки, изрезанные шрамами и глубокими царапинами. На них тоже темнела кровь, вероятно, он искусал себя сам.
– Меня? Кто вы? – Сухое горло воспалилось, и я еле могла говорить.
Мужчина не слушал меня.
– Ты пахнешь как человек… – Сказал он и замер, словно вспомнил что-то и это свело его с ума. Он завыл. – Ты пришла, Владычица! Прости меня! Прости… Я и так измучен этой невыносимой мукой… Только привыкну, а ты всё режешь и режешь. Прекрати дней моих счёт, прошу!
Он говорил, стонал на древнем языке, умершем вместе с рождением Великой Империи, но который я знала. Шипящие гемми, на котором я обратилась к нему вначале, он принял, наверное, за дуновение ветра.
Я отошла в сторону, но он не обратил внимания, смотрел на то место, где я была до этого.
Мужчина был слеп. Или выплакал все свои глаза.
– Вы кто, гемма? – Снова попробовала я обратиться уже на древнем, но всё зря. Он не слушал меня и продолжал ныть.
– Я признаюсь, да. Я виноват перед Вами. Если бы знал… Если бы. Простите грехи мои! Простите наши грехи!
Я осторожно коснулась его руки, такой безжизненно-хрупкой. Пальцами ощутила его усталость, древнюю и надломленную.