Письмо потомкам. Дилогия - стр. 15
Я молча подошла к холодильной камере, достала свой обед и приготовилась выкинуть его в уничтожитель:
– Как и вчера, и позавчера, я обойдусь овощами, уважаемый Стефан. Вы прекрасно знаете, что я люблю свежее. И притом, дети не очень хорошо относятся ко мне. Всякий раз, когда вы оставляете мою пищу, они портят её…
– А вы думаете, я не могу? – ухмыльнулся довольно повар.
Ну что же.
Тогда виноваты сами.
Каждый день эти перепалки, свежие овощи, от которых начинает подташнивать. В конце концов, их выращивают специально для меня такие же геммы. Кто знает, на что способны они в своих теплицах, даже страшно представить! И я уже устала от детских проделок на пару со Стефаном.
– Вы сегодня обедаете с нами, уважаемый.
Удивлённо он смотрит на меня, не понимая, в шутку или всерьёз…
– Вы не ослышались. Вы обедаете сегодня с нами. – Убрав свежеприготовленный кайер в лёд, я улыбнулась. Настолько гадко, насколько можно.
Я прекрасно знаю, что могут употреблять из человеческой пищи геммы, а что нет. Томатный суп, горячо любимый мной, как и вчера, был подпорчен примесью крови, остатками тушек мелких животных и сероватой кашицей, о составе которой я старалась не задумываться. Я так и представила, как по очереди они убегали на кухню и хихикая, кидали, что душе хотелось и под руку попалось. Но, несмотря на всё, для гемм он был не опасен и даже легкое расстройство желудка заработать они не могли.
Всю эту адскую смесь, предназначенную мне, я мило разливала по керамическим тарелкам.
Стефан сидел около меня, бледный. Звук демонстративно льющейся жижи вызывал у него тошноту. Иногда он пытался перечить:
– Но… вы не должны это допустить!
– Глава третья. Пункт четвертый. Ширрах Ульяна, как доверенное лицо, может применять раз в неделю исправительные меры, распространяющее на всех членов дома, исключая госпожу. По собственному пожеланию и без согласования с указанием в объяснительной записке причин. – Нараспев декламировала я, стараясь не смотреть на пищу.
Старый повар, которому недавно исполнилось двести восемьдесят лет, который верно служил Дому шерн Альяринн, был перворожденным, пусть и не льортом, явно пал духом.
Собрав детей, я попросила их очистить руки и, прочитав молитву, приступить к трапезе.
Младшие жадно ели. Естественно, в силу своего возраста и полного отсутствия чувства расового превосходства, они не могли портить мой обед, да и вообще не имели представления о случившемся. Поэтому Тамара и Ума с горящими глазами уплетали кайер, пачкаясь в свежей крови. Малыша Андрея кормила кашкой Ангуин, его няня. Он ел пока только человеческую пищу, геммой малыш станет через недели две или месяц, Коронацию, так называлось обращение, ещё не назначили.