Письма - стр. 20
Искусство ревниво и требует от художника полной отдачи времени и сил, и затем, когда растворишься в нем всецело, оно оставляет человеку неопытному разве что горькое послевкусие и, право, не знаю, что еще.
Но нам остается пробовать и продолжать борьбу.
Сегодня я сделал этюд детской колыбели и добавил в него несколько цветных штрихов. Также я снова пишу те луга, этюды которых я посылал тебе в прошлый раз.
Мои руки, кажется, стали чересчур белыми, но что я могу с этим поделать?
Я планирую снова работать на открытом воздухе. То, что это может пагубно отразиться на моем здоровье, меня волнует меньше, нежели то, что работа может прекратиться вообще. Искусство ревниво, оно не принимает того обстоятельства, что недомоганию возможно уделять больше внимания, чем ему. Так что я позволил искусству всецело распоряжаться мной. А посему я надеюсь, что скоро ты получишь от меня несколько рисунков, которые, возможно, понравятся тебе.
Тебе стоит понять, как я в действительности рассматриваю искусство. Чтобы проникнуть в самую его суть, ты должен работать долго и изнурительно. То, чего я хочу, и то, к чему я стремлюсь, дьявольски трудно. При этом я уверен, что мои стремления не очень-то и высоки.
Я просто хочу делать рисунки, которые бы задевали людей за живое. Будь то фигуры или пейзажи, я хотел бы выражать в них не что-то сентиментально-меланхоличное, а искреннюю печаль.
Иными словами, я хочу достичь такого уровня, когда бы о моих работах говорили следующее: этот человек глубоко чувствует и этот человек очень восприимчив. И это несмотря на мою угловатость, ты понимаешь, или, возможно, благодаря ей.
Все эти разговоры могут показаться претенциозными, но в этом причина того, почему я посвящаю искусству всего себя, без остатка.
Что я представляю собой в глазах большинства людей? Ничтожество, чудак, сварливый малый – тот, у кого никогда не будет иного положения в обществе, кроме низшего из низших.
Что ж, предположим, что все это правда, тогда я своей работой хотел бы показать то, что на сердце у этого чудака, этого ничтожества.
Это мое желание, которое, несмотря ни на что, основывается в меньшей степени на ненависти, но в большей – на любви, более – на чувстве безмятежности и менее – на страсти.
И хотя я полон переживаний, внутри меня умиротворение, чистая гармония и музыка. В беднейших хибарах и грязных углах я вижу картины или рисунки. И, подчиняясь этому непреодолимому побуждению, моя душа движется в этом направлении.
Более и более другие вещи отходят на задний план, и чем далее, тем быстрее мой глаз начинает различать живописное. Искусство требует титанических усилий, работы вопреки всему и постоянного наблюдения. Под титаническими усилиями я подразумеваю прежде всего непрерывный труд, но также внутренние усилия, которые не позволяют отказываться от собственных взглядов под давлением иного мнения.