Письма Никодима - стр. 2
Добрачиньский рисует Иисуса в обличье Великого Универсалиста. Кстати, эту сторону личности Христа прекрасно чувствовал апостол Павел, заметивший, что во Христе «нет уже иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужского пола, ни женского». Как известно, в иудаизме основное чувство, связующее человека с Богом, отнюдь не любовь, а страх Божий. Но цена любви к Богу оказывается еще выше цены страха Божьего. И Никодим, пройдя через ужас крещения Божественной любовью, понес тяжкое бремя избранного.
И все-таки, что же он получил взамен? За что платил? В нашем человеческом измерении вопрос правомерный… Никодим получил ровно то, что Иисус ему и обещал – спасение. Автору удалось придать совершенно конкретный смысл столь раздражающей оппонентов христианства идее спасения. Воздаянием за любовь оказался смысл. Богопознание и самопознание в конечном счете этот смысл обеспечивают. Ведь современного человека не избавляет от страданий «здесь и сейчас» ни вера, ни неверие в то, что он попадет в Царство Божие. Его спасает обретение смысла существования.
Впрочем, роман можно прочитать и множеством других способов и открыть в нем множество других смыслов. Тем он и хорош.
Возможно, читателю будет любопытно узнать, что «Письма Никодима» были написаны «почти случайно». Почти. Яна Добрачиньского, к тому времени уже признанного мэтра польской прозы, всего лишь попросили прислать статью для рождественского выпуска популярного варшавского журнала. А он взял и написал ее в форме письма фарисея Никодима. Так родился замысел романа, который реализовывался довольно долго. Сбор фактического материала, работа в лучших библиотеках мира – все это отняло много времени. Впрочем, «Письма Никодима» – отнюдь не единственное обращение автора к историко-религиозной тематике. Помимо двух романов на библейские сюжеты («Пустыня» и «Избранники звезд»), его перу принадлежит «Святой меч» – повествование о первых христианских общинах и, в частности, о деятельности апостола Петра. Однако такого огромного успеха, как «Письма», эти произведения не имели.
Елена Головина
«… – Господи, – молил я, – в Твоей воле молчать. Но мне так нужен знак от Тебя. На соседней ветке сидит ворон, сделай так, чтобы он улетел, когда я кончу молиться. Он будет взмахом ресниц другого, чем я, и я больше не буду одинок в этом мире…
Я перевел глаза на ворона. Он сидел неподвижно. Я упал ниц перед камнем.
– Господи, – сказал я, – Ты прав во всем. Не Твоему всемогуществу соблюдать мои жалкие условности. Если бы ворон улетел, мне стало бы еще горше. Такой знак я мог бы получить от равного, словно бы опять от самого себя, он был бы опять отражением – отражением моего желания. Я опять бы повстречался со своим одиночеством.