Письма на воде - стр. 7

Сашу замечали, но не принимали всерьез. Ее нельзя было использовать, и она не представляла угрозы для девушек, а молодые люди в этом возрасте жестоки, потому что застенчивы, они не боятся подойти лишь к тем, у кого на лбу все написано.

О том, что случилось нечто выдающееся, я поняла, когда Саша позвонила мне на следующий день и сказала, что ей срочно надо меня увидеть.

Она приехала, достала из баула краску для волос и попросила выкрасить ее в рыжий цвет.

Я ее отговорила, и мы пошли за хной.

Она влюбилась.

Саша и сама это поняла, только не хотела признаваться, потому что тогда бы ей пришлось публично страдать, сомневаться, подсчитывать свои возможности и терпеть неудачу. Она так не умела. У нее не было таланта делиться своими переживаниями.

В отличие от нас, цирка шапито: акробатов, шутов и повелителей иллюзий, мастеров оптического обмана, которые играли с чувствами, как актеры – ух, какие плохие актеры! – Саша хотела, чтобы все было по-настоящему. Она нацелилась на Никиту, взвесила шансы и решила, что его добьется.

Вчера в туалете Настя и Марина делили клад. Они были похожи на незадачливых аферисток из комедий семидесятых – есть только карта с крестиком, а комедианты уже передрались.

– Он мой! – настаивала Настя.

– Почему это?! – подбоченилась Марина. – Это я его нашла!

– Марина, послушай, я тебе его не уступлю! В конце концов, пусть он сам выбирает!

– Ага! Сейчас!

– То есть мы не договоримся?

– С какой стати? Это моя добыча! Ты тут вообще ни при чем!

В тот вечер Никита уехал с Мариной. Красивая капризная Настя его быстро разочаровала – он был одним из тех практичных обывателей, что не ценят красоту саму по себе, ему подавай красоту прикладную, полезную в быту. Красавица проиграла хорошенькой девице с приданым – Марине.

Но тогда мы еще ничего о Никите не знали, и я зубной щеткой накладывала Саше на голову зеленую теплую кашицу, а она говорила о том, что в их академии все рисуют одно и то же, никто не понимает, что такое современный силуэт, будущие дизайнеры сочиняют одежду в лучшем случае для матрешек, а она хочет делать что-то такое, что можно носить на улице, поэтому ее ненавидит преподавательница по композиции костюма – считает, будто у нее нет фантазии.

И ни слова о Никите, которого мне уже безумно хотелось увидеть. Почему-то он меня нервировал, хотя, со слов Марины, я поняла – он очень-очень хорош собой.

– А у тебя, вообще, есть другая одежда? – поинтересовалась я у Саши.

– В смысле? – Саша нахмурилась, но вовремя вспомнила, что только половина головы измазана кашей из листьев лавсонии. И самой ей не справиться.