Письма на воде - стр. 15
С Сашей тогда было очень тяжело – она не умела страдать вслух, любое слово нужно было из нее вытягивать: как будто мы с ней были две команды по перетягиванию каната. Я содрала себе с ней все руки, меня это раздражало, я тайно сочувствовала Никите, хоть и понимала, что он не прав, что он – плохой человек.
Никита влюбился. В ту самую худенькую блондинку, которая оказалась Викой.
Вика была, конечно, очень красива – и это торжество эволюции стало нашим всеобщим Ватерлоо.
Долгое время мы считали самой красивой Настю – скорее благодаря ее самоуверенности, чем природным качествам. Настя была, наверное, работой великого автора, над которой тот, достигнув могущества и сложив в темный угол мировую славу, посмеивается, даже стесняется ее, но все же немного любит как часть самого себя.
Вика была шедевром. Не просто совершенством – она вся светилась.
У них с Никитой было много общего. Она приехала в Москву в шестнадцать лет, с бестолковой матерью и старшей сестрой – теперь угрюмой замужней женщиной двадцати пяти лет, которая сразу же из-под венца превратилась в тыкву.
Вика где-то кем-то работала, кажется, даже крупье, потом у нее завязались сложные отношения с женатым мужчиной.
Мужчина бредил ею, но не разводился – от этого решительного шага его ловко удерживала сама Вика, одновременно подогревая в нем чувство вины. Она говорила, что не может разрушить его брак, не простит себе этого, но при том так удачно страдала, что любовнику дешевле было бы пару раз развестись – печальная Вика вытянула из него намного больше, чем он потерял бы при разводе.
Вика присоединилась к нашей компании не из-за Никиты.
Мы ей понравились. Она перешла на новый уровень – ей хотелось не только полезных, но и веселых знакомств, а все мы, разномастные, в целом представляли собой довольно колоритную группу золотой молодежи.
Почему-то никто ее не возненавидел. Она была настолько хороша, что девушкам не было никакого проку с ней соперничать, молодые люди же быстро пришли в чувство – для них Вика была недоступна.
И только Никита не мог успокоиться. В его переживаниях не было и толики того, что другие люди называют любовью – он хотел ее физически, но мечтал об этом с таким неистовством, что казался безумцем.
– Никит, нет ощущения, что об тебя вытирают ноги? – спросила я его, когда Вика прислала ему очередное сообщение из серии: «Можешь отвезти меня домой? Я в Барвихе пьяная».
Вика не была коварной обольстительницей, сердцеедкой. Просто у нее было так много поклонников, что она могла выбирать. И любой мужчина понимал: либо он едет за ней в Барвиху, или же она найдет для этих целей кого-то еще.