Письма к Молли или, P.S. Покормите белых голубей - стр. 9

Бегство.

Бегство от того, от чего убежать невозможно. Но я продолжаю бежать.

Писательство – мое хобби, мое увлечение, которое приносит мне колоссальное удовольствие. Все чаще ловлю себя на мысли о том, что пишу лишь для одного человека – для себя самого. Как бы грубо и эгоистично это ни прозвучало!

Зачем люди читают художественную литературу? Они бегут. Бегут по той же причине, по которой писатель пишет эту литературу.

Все они: читатели и писатели – беглецы. Все они ищут какого-то спасения, отдыха и причала удовольствий.

Когда я пишу, подобно читателю, погружаюсь в этот мир и тесно себя с ним связываю. Главы заканчиваются. Привязанность остается.

Надо признать, что у любой хорошей истории должен быть конец.

А концовки я делать люблю. Позвольте мне похвалиться собой перед вами, Молли, но финалы у меня часто получаются масштабные, написанные от души, с широким размахом! Люблю выводить историю на максимальный уровень. Финал – единственная часть книги, где нечего терять. Если читатель дошел до конца – будь добр – награди его. Сделай все так, как можешь сделать только ты один. Никто не знает книгу лучше, чем писатель, а потому одному ему подвластно вывести ситуацию на масштабный уровень.

Другое дело – хочет оно того или нет. Всем ли книгам нужны грандиозные финалы? Можно ли взять и… оборвать повествование, так и не разрешив основные конфликты истории?

Я так не делал.

Желание писателя – это желание писателя, а зрелища любят все. Именно ради них существует искусство.

Мне нравится писать. В книге я могу не просто общаться с читателем и рассказывать ему увлекательную историю, но и дурачить его: смешить, пугать, забавлять, обескураживать. Делать те вещи, которые он совершенно не ожидает!

Люблю дурачить людей. Это по мне.

Прошу, не судите строго. От доброго розыгрыша дурно еще никому не становилось.

Знаете, Молли, что я заметил, анализируя все свое прошлое творчество? Книги-то у меня живые. Я чувствую их. Когда пишу, я будто ощущаю дух книги, который сидит рядом со мной и что-то тихо нашептывает мне. Я ощущаю эмоции и чувства своей книги. Настроение, с которым я сажусь писать, всегда разное. У каждой книги оно свое, особенное, индивидуальное.

Как не может быть двух одинаковых отпечатков пальцев. Как не может быть одинаковых характеров у людей. Эти чувства столь же уникальны, как уникален запах отдельно взятого человека!

Если я чувствую эмоции своих книг, не значит ли это, что они живые? Думаю, что значит.

И у новой книги есть своя эмоция, которую я уже успел распознать и прочувствовать. Больше ее не будет.