Письма из мая - стр. 30

Как только я спрятал конверт в полку, открылась дверь и зашла Алевтина. Она молча присела на диван, подобрав под себя ноги.

– Кофе? – Я поставил чайник.

Она кинула.

– Ты прав.

Я мысленно улыбнулся.

– Ты всегда прав. Ты знаешь меня лучше, чем я сама себя знаю. В принципе, ты всех женщин знаешь…

Я подумал о Виолетте – не всех.

– Ты даже знаешь о моих критических днях, когда я не знаю и сверяюсь с календарём.

Я сделал ей и себе кофе и поставил чашку ближе к ней. Не перебивал её – пусть теперь говорит она.

– Если ты говоришь, что между нами нет другой женщины – я верю тебе. Если же ты врёшь – пусть это останется на твоей совести. А она у тебя имеется. Пусть же она тебя грызёт по ночам.

Я сделал глоток из своей чашки. Моя совесть уже подтачивала зубы, чтобы преступить к грызению.

– Я тоже не идеал, но ты не устраиваешь мне истерики. И я буду стараться усмирить свои. Просто пойми меня: я скучаю. Мы уже с неделю не виделись вне стен больницы. А в больнице ты просишь играть так, как будто между нами ничего нет.

– Я тебя понял. – Выслушал и услышал её. Как бы мне ни хотелось сказать, что она не права, я понимал, что этим солгу.

Ещё одна феноменальная особенность женщин, которая не поддаётся логическому объяснению: они абсолютно всегда чувствуют правду. И это носит название – интуиция. В полный перевес логике – женская интуиция не миф. Только, чаще всего, женщина не может понять, что она чувствует. Отсюда эмоциональный взрыв в её мозгу. Только после случившегося женщина с уверенностью скажет: «Я же чувствовала! Интуиция не подводила меня!» Женская интуиция никогда не подводит.

– У нас всё хорошо? – Спросила она, по-щенячьи состроив глазки.

Я кивнул. Сказать «да» не поворачивался язык. Сказать «нет» – тем более.

– Пойду на пост. Скоро пересменка. Да и Калусовский появится с минуты на минуту… – Алевтина поставила чашку на стол, обошла стол и присела ко мне на колени, обхватив мою шею руками.

Я поцеловал её в шею. Она поймала мои губы своими и стала целовать их. А я подавил в себе желание отстраниться.

Моя смена началась с планёрки в кабинете Калусовского.

– Дарине нужно перестать давать снотворное. – Приказным тоном начал я.

Начальник испепелил меня недовольным взглядом, но ничего не ответил.

– Вы хотите, чтобы я помог им?

– Они безнадёжные психи. За пределами лечебницы они никому не нужны.

– То есть, я могу не заниматься тем, для чего, собственно, сюда перевёлся? – Я оставался спокоен, вытаскивая эмоции из него. Спокойствие обычно раздражает.