Писец. История одного туриста - стр. 30

Патриция осмотрела флакон.

– Должно хватить.

– Ты хочешь их…?

– А ты чего хочешь? Отправить долбаных чудил в больницу? Делай, что говорю!

Первым она растворила того негодяя, который ударил её волосатой рукой по красивому лицу без морщин. Полагаю, её можно понять – женщин синяки украшают реже, чем мужчин, пожалуй.

– Собери пока одежду! Вытащи всё из карманов! – сказала Патриция.

Я повиновался.

– Он сдох! Подонок!

– Кто?

Я обернулся, а Патриция кивнула на лежащее тело.

– Этот крепыш проявил себя не с лучшей стороны.

– Мы не сможем его растворить?

– Теперь нет.

– Оставим здесь?

– Нельзя. Квартиру снимала я, долбаная соседка меня видела – будут искать с собаками.

– Что делать?

– Будем избавляться от тела, – сказала Патриция и подмигнула мне.

Я был готовым ко всему, но мне стало не по себе, как вы, наверное, понимаете.

– Твой отчим рассказывал, что ты работал в его лавке и умеешь разделывать туши.

Я опешил.

– Ты хочешь, чтобы я его разделал… как свинью?

– Я сгоняю за пилой и топором!

– Это уже какое-то безумие!

– Шучу! Времени нет!

– Этих двоих тоже могут искать. Наверное, нам лучше уехать из Франции поскорее, – сказал я.

– Прямо в точку! Белке в глаз! Как говорит наш дорогой профессор. Завернём крепыша в покрывало.

Мы завернули павшего в нашей неравной битве злодея в кроватное покрывало и завязали его бинтом с двух сторон и по центру. Издалека этот свёрток можно было бы принять за большую конфету.

– Смой кровь с пола! И с себя не забудь!

– Но куртка тоже в крови! Чёрт её побери!

– Надень куртку аутиста, и не истери!

Я сделал так, как сказала Патриция. Правда, куртка паренька была размера на два меньше моего, зато красная кровь перестала сочиться из раны – теперь её не было видно.

Тем временем Патриция нашла и подогнала бандитскую повозку к дверям подъезда. Мы решили дождаться двух часов по полуночи, чтобы остаться-таки незамеченными и свалить из Парижа без лишнего шума.

– Куда денем мерзавца? Чтобы быстро и надёжно. Есть идеи?

– В книгах обычно топят вместе с повозкой, – сказал я.

– Прекрасно! Я в тебе не ошиблась, Якоб. Будем выезжать из Парижа в сторону пролива. Затопим в безлюдном месте.

Я кивнул, а Патриция выключила свет.

Мы сидели и молчали – то ли от усталости, то ли от нервного напряжения. От всего и сразу, полагаю.

Уличные фонари кое-как освещали комнату через окна, и Патриция в тусклом свете показалась мне ещё красивее, как ни странно – чудесные черты её лица подчёркивались тенями. Я смотрел на Патрицию и благодарил богов за возможность быть с нею наедине.

– Нравлюсь? – спросила она меня.