Писательница в бегах - стр. 2
— Что мы вчера сделали? — мне на грудь точно каменную плиту кинули. — У тебя что-то с дикцией или у меня проблемы со слухом?
— С дикцией у меня всё в порядке, и у тебя со слухом тоже, — Павел закидывает ногу на ногу и улыбается. — Ты жена, а я — муж. Отныне и навеки. Документ, скреплённый нашими подписями и кровью, лежит у меня в кабинете. Вчера ты сказала «да».
Смотрю на левое запястье — под плетёным кожаным браслетом пощипывает свежая ранка.
— Это обручальный браслет, — Павел показывает на своей руке точно такой же.
— Бред! — откидываю одеяло и встаю. — Проводи меня в гостиницу. Мне не нравятся такие игры.
— Но это не игра, — Павел тоже поднимается и берёт меня за плечи. — Мы уже в открытом океане.
В голове начинает проясняться. Вот я балда! Даже не догадалась посмотреть в иллюминатор! Павел считывает мои мысли и подводит меня к окну. Впереди безбрежная водная гладь.
— Смотри-ка, дельфины! — Павел указывает на три чёрных пятна мельтешащих на бликующей зыби.
Но меня сейчас не тронули и не удивили бы даже амурские тигры, проплывай они за бортом.
— Кажется, начинаю понимать, — поворачиваюсь к Павлу. — Ты ненормальный? Понимаешь, что я подам на тебя в суд?
— Судья на корабле только один. Моя яхта — мои правила. На что жалуетесь, прекрасная леди?
2. Глава 1
Остров Механа в Тихом океане, 2010
Днём ранее.
Лилиан
— Будь проклят день, когда я послушалась Русито и рванула с ним из Штатов в эти жуткие тропики! — причитаю, закрывая на ключ дверь номера. — Уж лучше бы меня сожрали репортёры и растоптали фанаты Кроули.
Теперь мой спаситель снимается на островах, а я из последних сил отбиваюсь от приставаний его дорогого племянника — сына вождя. Сам предводитель племени затаил на меня обиду.
— Жара, насекомые, жуткие нравы и отвратительное обслуживание! — Спускаюсь по скрипучим рассохшимся ступеням двухэтажной развалюхи с гордым названием "Сердце океана". — Общество распущенных дикарей! Вот тебе, милая, расплата...
Внутри меня гуляет торнадо. Я — единственный постоялец гостиницы уже на протяжении месяца. Незнакомец в холле заставляет меня остолбенеть на мгновение. Кажется его зовут Павел, мы плыли вместе на яхте французского ТВ. Просыхал он редко и, похоже, меня не узнал. Пялится теперь с нескрываемым восторгом во взгляде, даже склонился в изящном поклоне. Я чуть растягиваю губы из вежливости. Всё-таки первый европеец за время моего добровольного заточения. Спешу проскользнуть на улицу. Трещит рвущийся шёлк — моё парео зацепилось за щербатую дверь. Распахнутая настежь, она ни днем, ни ночью не спасает от духоты. Ткань расходится и оголяет мою ногу до самого бедра. Ходить с такими разрезами здесь небезопасно, и я, охнув, стремглав бросаюсь обратно к лестнице. Павел встает у меня на пути. Стопа предательски подворачивается, и я падаю на четвереньки, больно ударяясь коленями о неровные доски пола.