Писатели свободы. Как 150 «трудных» подростков и учительница бросили вызов стереотипам - стр. 4
Хоть я и провела в школе Уилсон-Хай весь прошлый год в качестве учителя-практиканта, в городе до сих пор еще толком не освоилась. Лонг-Бич разительно отличается от закрытого коттеджного поселка, в котором я выросла. Благодаря MTV, который окрестил Лонг-Бич «столицей гангста-рэпа», и красочным описаниям оружия и граффити, у моих друзей сложились искаженные представления об этом городе, или «Эл-Би-Си», как именуют его рэперы. Друзья считают, что мне следовало бы носить бронежилет, а не жемчуга. Ньюпорт-Бич, где я живу, – утопия по сравнению с районами, которые показывают в видеоклипах Снуп Догги Дога. Однако телевидению свойственно делать из мухи слона.
На самом деле школа находится в тихом месте, всего в нескольких милях от океана. Благодаря расположению и репутации она пользуется популярностью. Причем настолько, что множество учеников, живущих, как они сами выражаются, «на раёне», ежедневно добираются сюда с двумя-тремя пересадками. Ученики съезжаются со всех концов города: дети из богатых семей с побережья сидят рядом с детьми бедняков из неблагополучных кварталов… В пределах школьного двора найдутся представители всех рас, религий и культур. Но еще со времен беспорядков из-за приговора Родни Кингу до школы докатилась межрасовая напряженность.
Из-за автобусных перевозок и активности преступных группировок демографический облик Уилсон-Хай изменился кардинально. Раньше в нем преобладали белые из высших слоев общества, теперь большинство учащихся – афроамериканцы, латиноамериканцы и азиаты.
В прошлом году я, практикантка, была довольно-таки наивной. Мне хотелось не придавать значения этнической и культурной принадлежности учеников, однако с тем и с другим пришлось столкнуться сразу же, как только прозвенел мой первый практикантский звонок и ученик по имени Шарод явился в класс, постукивая об пол баскетбольным мячом. Он был новичком, недавно переведенным за нарушения дисциплины с другого конца города – из школы, аналогичной Уилсон-Хай, и дурная слава обгоняла его. Говорили, что своему прежнему учителю английского он угрожал пистолетом (позднее я узнала, что пластмассовым и водяным, но вполне пригодным для эффектного конфликта). В первые же несколько минут он предельно откровенно дал понять, что ненавидит Уилсон-Хай, английский и меня заодно. Его единственной целью было довести до слез практикантку «из богатеньких». Он и не подозревал, что через месяц лить слезы придется ему.
Шарод стал предметом насмешек. Один из одноклассников, которому надоели выходки Шарода, нарисовал на него расистскую карикатуру с гигантскими, преувеличенно выпяченными губами. Рисунок переходил по классу из рук в руки, ученики покатывались со смеху. Когда рисунок увидел Шарод, вид у него был такой, будто он готов расплакаться. Впервые его маска крутизны дала трещину.