Пирог, или Котик в наследство - стр. 9

В ожидании, пока Элис закончит, Полли рассеянно теребила медный ключ, который висел у неё на шее на цепочке. Она всегда так делала во время разговора – то совала ключ за ворот блузки, то вытаскивала его наружу. Элис нравилось смотреть, как он вращался на весу, её завораживали отблески огня, отражавшиеся на поверхности, когда тётя ставила пирог в пылающую духовку. Это был единственный ключ от двери пекарни, и Полли всегда носила его на шее, чтобы не потерять.

Когда семечек в лимонном соке не осталось, Полли послала Элис в кладовку за сахаром, а сама сходила за корзиной свежих коричневых яиц, которую кто-то оставил на пороге утром.

– Если я кое о чём спрошу, ты обещаешь ответить честно, тётя Полли? – задала вопрос Элис, оперевшись локтями о прилавок и наблюдая, как тётя тщательно ополаскивает яйца.

– Конечно, – кивнула Полли. – Спрашивай о чём угодно.

– Я фантазёрка?

– Однозначно, – ответила Полли и ловко разбила яйцо о край миски.

– Этого я и боялась, – вздохнула Элис.

– Что ты имеешь в виду? Богатая фантазия – это чудесно.

– Мама так не думает, – призналась Элис. – Её это раздражает.

– Чепуха, – отмахнулась Полли, отложила скорлупу и взяла следующее яйцо.

– Иногда я сочиняю песенки, – сообщила Элис. – Мама говорит, это особенно раздражает.

Полли посмотрела перед собой отсутствующим взглядом.

– Твоя мама раньше пела словно ангел.

– Правда? – Элис не могла припомнить, чтобы мама пела при ней.

– Слушать её было наслаждением, – поделилась Полли.

– Мама говорит, мне медведь на ухо наступил.

– Добро пожаловать в клуб, – сочувственно засмеялась Полли. – Я бы не отличила диез от бемоля, даже будь это вопрос жизни и смерти. А может, споёшь мне свою песенку?

– Прямо сейчас? – Элис вскинула брови.

Полли кивнула, и Элис, спрыгнув с красной табуретки, прочистила горло и запела песенку, которую только что придумала.

Пироги горячие и круглые у Полли!

Ешьте их на улице, дома или в школе!

С голубикой, ежевикой, вишней и морошкой!

Ешьте вы их вилкой или ешьте ложкой!

Когда Элис закончила петь, Полли заключила её в объятия.

– Браво! – воскликнула она.

– Никогда не слышала про пироги с морошкой, – пожала плечами Элис. – Но иногда приходится вставлять в песни странные вещи ради рифмы.

– Мне очень понравилось, – заверила её Полли. – С морошкой и всем остальным. Я очень тебя люблю, Элис.

– Жаль, что я недостаточно хорошо пою, – смутилась Элис.

– Важно быть благодарными за таланты, которые у нас есть, – подбодрила её Полли. – Ты отлично сочиняешь песни. Никогда об этом не забывай.

У Элис внутри сделалось тепло и сладко, словно она была пирогом тёти Полли. Ей хотелось остаться в пекарне навсегда. Тётя Полли была единственным человеком, кроме неё самой, которому нравились бутерброды с мягким сыром и оливками. Их они ели на обед в день, когда она умерла. Это была пятница в середине июля – время школьных каникул, и Элис пришла в пекарню, чтобы помочь тёте очистить бушель ревеня для пирогов. В полдень они устроили перерыв и поели бутербродов на кухне наверху, сидя за столом напротив друг друга. Тётя Полли сказала, что ей нездоровится, и захотела ненадолго прилечь. Элис накрыла её лоскутным одеялом с леопардовым рисунком, которое лежало сложенным в изножье кровати, и когда она наклонилась поцеловать тётю в гладкую щёку, Полли Портман прошептала последние слова: «