Пираты офшорного моря - стр. 37
– Ты преувеличиваешь, – нерешительно ответил Тимофей, чувствуя в глубине души правоту друга.
– А в последний раз знаешь что было?
– Ну, рассказывай…
– Я подписал документы, по которым…
Неожиданно Алексей замолчал, даже в полумраке кафе было видно, что его лицо побледнело, взгляд был устремлен на входную дверь.
Тимофей невольно обернулся, посмотрел на вход. Дверь колыхнулась, будто бы потревоженная сквозняком.
– Ты чего?
– Я тебе не сказал… Ты можешь назвать это параноей или еще как-нибудь, но за мной кто-то наблюдает!
– О чем ты говоришь? Это же просто бред!
– Несколько раз я видел одного и того же человека, он шел за мной. А сейчас появился здесь, в баре. Открыл дверь, как будто хотел удостовериться – действительно ли я никуда не ушел, и опять скрылся.
– Как он выглядел?
– Неприметный такой. Одет в темное… Немного постарше нас. Знаешь, у меня такое ощущение, что меня хотят убить. Если они не сделали этого раньше, так только потому, что я им был нужен, точнее, моя подпись на документах. А потом, знаешь, я пробил те адреса, по которым отсылались деньги.
– И что?
– Это тоже подставные фирмы, некоторые из них находятся в офшорных зонах, другие на Украине. Уточнил адрес одной из них; оказалось, что она зарегистрирована на территории одной из воинских частей. Другой адрес – военный аэродром; третий – вообще женский туалет! Ну ничего конкретного! И так всюду! И вот я хочу тебя спросить, что делают эти фирмы-однодневки на военных объектах?
У Тимофея был подходящий ответ, вот только озвучивать его он не торопился. Не дождавшись ответа, Алексей произнес тихо:
– Вот я и думаю… А живы мы еще только потому, что им нужны наши подписи. Наверняка дожидаются какого-то крупного денежного транша. Но наступит день, когда они перекачают все деньги в офшоры, и мы им станем не нужны. Вот тогда они избавятся от нас, как от ненужного хлама. А заодно и как от свидетелей своих делишек. Тебе так не кажется?
Аппетит пропал окончательно. К горлу подступила тошнота. Не надо было делать вид, что ничего не происходит. Взяв вилку, Тимофей ковырнул ею очередной салат. Торжественно, на отдельном блюдечке, лежали три раскрытые раковины. Их содержимое подобало лопать сырым, но отчего-то расхотелось. Внешняя поверхность раковин была темно-зеленой, весьма невзрачной на вид, будто к ней пристали полоски темной тины, да и пахло от нее так, как если бы ее отыскали не на океаническом мелководье, а нашли в гнилом болоте, пропахшем лягушками и пиявками.
Тимофей никогда не предполагал, что итальянская кухня может быть столь омерзительной. Едва сдержавшись, чтобы не поморщиться, он сказал: