Пираты, или Тайна Бермудского острова - стр. 62

***

Следующие двое суток плыли без значительных происшествий, за единственным, малюсеньким исключением: все члены команды проявили неудовольствие по отношению к отвратной стряпне, приготовленной неопытным боцманом; ну, а к вечернему окончанию последнего дня, когда приближалась темная ночь, а водную гладь накрыло густыми, практически непроглядными, сумерками, Умертвитель скомандовал спустить паруса и вытравить якорь.

– Мисс Доджер, – обратился он к ответственной девушке, когда основные работы по остановке судна были закончены, – поскольку ты являешься квартирмейстером, то бишь полноправным моим заместителем, и поскольку тебе все одно покуда нечего делать, то сегодняшней ночью ты встанешь на вахту и будешь охранять наши сон и спокойствие – а завтра? – ровно за час до рассвета ты меня потихоньку разбудишь, а чуть попозднее я покажу тебе настоящее чудо. Все ли тебе, смазливая красотка, понятно?

– Более чем, – не препираясь, согласилась Валерия, отлично понимая, что раз она очутилась среди дисциплинированных воинов, то, хочешь или не хочешь, ей придется нести корабельную службу; в данном же случае капитан поступил, с одной стороны, предусмотрительно, с другой, безусловно, разумно, не заставив её фактически ни за что отвечать, а назначив единственную, отчасти доставшуюся, обязанность – проследить, чтобы во время нечуткого сна к ним неожиданно не приблизились какие-нибудь коварные, страшные недруги, – спокойной ночи, – добавила она, отправляясь к капитанскому мостику, – спите спокойно – я подежурю.

Закоренелые морские разбойники, определившись с вахтенным матросом, отправились спать, а романтичная девушка мечтательно уставилась в звездное небо, вспоминая о прошлой, развратной жизни и подвергая тщательному анализу предстоящую впереди. Теперь на верхней палубе она пребывала в исключительном одиночестве, потому как, противясь упорному желанию юного кавалера остаться с ней за компанию, решительно отвергла его нисколько не уместную предприимчивость (по крайней мере так она посчитала) и отослала вместе с остальными членами корабельной команды. Оставшись одна-одинешенька, голубоглазая блондинка полной грудью вдыхала солёный лёгонький ветерок, почти первобытной свежестью периодически наполнявший ее нежнейшие легкие. «Хорошо бы, чтобы я действительно оказалась в прошлом, – рассуждала она, стоя возле бортово́й балюстрады и уставившись взглядом в бескрайнее море, словно мысленно ища у него весомой поддержки, – здесь так здорово, а в моем паскудном настоящем сплошные проблемы, возникающие на пустом месте и не дающие мне самостоятельно развиваться; там нужно под всех подстраиваться, считаться с общественным мнением и постоянно придумывать, как заработать себе более-менее законное пропитание. Но что же среди пиратов? – задавалась она справедливым вопросом и сама же себе отвечала: – Они меня уважают, особенно Умертвитель – кстати, он и сам среди доставшихся ему средневековых головорезов пользуется неоспоримым авторитетом – со мной считаются, и все мне стараются угодить. Взять хотя бы, к примеру, красавчика Джо… Хм?.. Если быть до конца откровенной, у меня зарождается какое-то сильное, незнакомое мне ранее, чувство, между прочим, очень приятное, а необыкновенным жаром буквально сжигающее меня изнутри. Что это, мягко выражаясь, такое – может, любовь? Трудно сказать, ведь раньше я никогда и ничего подобного не испытывала: мужчины представлялись мне лишь как самый доступный способ заработать немножечко денег. Но с ним?.. Здесь возникшие чувства видятся совсем по-другому, – она сладостно улыбнулась, вглядываясь в бескрайнюю даль, освещаемую огромной луной и безмятежным спокойствием позволяющую девушке оценивать бесконечную глубину мало изученной необъятной Вселенной, – а самое основное, мне нисколечко не хочется возвращаться обратно». Сладостные мысли не оставляли удивительную красавицу на протяжение всей оставшейся ночи, но едва на ее мобильнике (к большому удивлению, пока еще «державшим» зарядку) время приблизилось к трем часам позднее полуночи, Лера незамедлительно отправилась будить безмятежно почивавшего пьяного капитана.