Пираты, или Тайна Бермудского острова - стр. 54
Глава III. Таинственный остров
Волею судьбы оказавшись на самом обычном, хотя и давно устаревшем, бриге, молодые люди, оставленные капитаном, изрядно опьяневшим, вследствие чего ушедшим в каюту сладостно почивать, не сидели без полезного дела… Однако, перед тем как рассказывать, чем же они действительно занимались, справедливо будет заметить, что Калипо (даже вопреки тому, что оставил пиратское дело и что поклялся в последующем жить честно, как сказал его воспитанник, по закону) посчитал необходимым обучить подрастающего сына первостепенным премудростям корабельного дела; стало быть, благодарный ученик без особого труда включился в управление судном и уверенно вел его по назначенному маршруту, успешно ориентируясь как по палящему солнцу, так в точности и по другим ориентирам – и по компасу, и по птицам, и по доставшейся от пиратки-матери поразительной интуиции. Время клонилось к полудню, они беспечно болтали о насущных проблемах… Но вдруг! Очевидно устав от бессмысленного времяпрепровождения, озорная блондинка резко вскочила на обе ноги и живописно извлекла из ножен присвоенную абордажную саблю; острый конец она наставила на внезапно образовавшегося предполагаемого противника.
– Быть может, юноша, – обратилась она к молодому Риду, ошарашенному ее неожиданным поведением, и не позабыла игриво состроить плутоватые глазки, – ты немножечко поучишь меня фехтованию, ведь, видя, как ты управляешься с судном, без обиняков заявляю, что твой воспитатель – закоренелый разбойник! – обучил тебя не только одному навигационному делу… или, скажешь, я ошибаюсь?
– Нет, – молодой человек не торопясь извлек массивную шпагу, подаренную боцманом и принесенную им чуть раньше (презентованное оружие было захвачено у одного французского аристократа и хранилось среди личных вещей Бесстрашного Ричарда; он почему-то посчитал, что «благородный клинок» больше подходит для юного, а соответственно амбициозного, храбреца, нежели для зрелого, вполне состоявшегося, мужчины, предпочитающего красоте и изяществу поражающие и рубящие особенности, отлично выраженные в форме турецкого ятагана), – воспитатель, и правда, – он продолжал называть отца пока ещё по старой привычке, – обучил меня некоторым приемам, применяемым в обиходе с холодных и огнестрельным оружием.
– Тогда, возможно, ты не откажешься показать мне парочку коронных финтов? – улыбалась лукавая красотка подозрительно дружелюбно, придавая распрекрасному личику во всех отношениях невинное выражение. – Сам должен понимать, что я явилась к вам – «хрен» его знает откуда! – и что мне, принимая во внимание царящие в современном времени нравы, просто необходимо уметь защищать и совсем «ищё» юную жизнь, и хрупкую де́вичью честь, – на последних словах Валерия усмехнулась, отлично помня своеобразие прошлой «профессии»; на самом же деле мысленно она подразумевала, что не желает отдавать бесподобное, несравненное тело кому бы то ни было – вот так просто, без собственного на то дозволения.