Пираты, или Тайна Бермудского острова - стр. 4

Однако не только адмиральский сынок имел «пригласительный билет» на нескончаемый праздник жизни, нисколько не сопоставимый с морскими военными правилами, зато давно уже вошедший у молодого повесы в неосознанную привычку (она выработалась еще и благодаря потворствам со стороны значимого родителя, всеми силами старавшегося прикрывать любимого отпрыска во всех его, как он определенно считал, ни несущих никакой серьезной опасности «мальчишеских шалостях»), также здесь присутствовал его закадычный друг, не имевший офицерского чина, но собственными трудом, упорством, а главное, рвением сумевший дослужиться до почётного корабельного звания – старшина первого класса. В отличии от разнузданного товарища, не обладавшего значительным разумом и ведшего развратную, по большей части разгульную, жизнь, он был намного порядочнее, гораздо осмотрительнее и не полностью еще смог утратить чувство страха, возникающим перед дисциплинарным наказанием, неотвратимо следующим за любое нарушение установленного регламента и непременно несущим с собой последующее «раскаяние»; в частности, если говорить откровенно, и под влияние-то Джеймса он попал далеко не случайно, а по той лишь простой причине, что находился в его непосредственном подчинении (прочитав его досье, высокопоставленный родитель сразу же понял, что это именно тот человек, какой ему нужен и, не задумываясь, приставил его «присматривать» за своим непутевым сыночком, не ведающим никаких ограничений в похотливых устремлениях, нескончаемых и безнравственных, просто погрязших в пучине плотского греха и отъявленного порока). Внешности Билл Кедми (а именно такое имя досталось ему от родителей) являлся самой обыкновенной, а если чем и выделялся, то двадцатидевятилетним возрастом, крепко сложенным мускулистым телом, высоким ростом, мужественным, где-то даже злобным, лицом, обладавшим орлиным носом, колючими, оливково-голубыми глазами и смуглой, изрядно обветренной, кожей; еще у него возможно отметить гладкую, на лысо остриженную, голову и большие, закрученными кверху усы. Основным одеянием и общим состоянием он выгодно отличался от остальных участников столь небывалого трио: находился по полной форме, а если и виделся пьян, то разве только немножко, всецело памятуя о строгом наставлении старшего Липкена.

Вдруг! Праздное настроение было нарушено непередаваемым словами отчаянным криком «Йа-хой!!!», проникшим даже в глубины отдаленного офицерского трюма. Сразу же вслед за ним последовал оглушительный грохот, передававший почти одновременное столкновение нескольких тяжелых предметов, основательно ударивших по корпусу корабля, причем именно с той стороны, где теперь находилась вся эта странная троица. Присутствовавшие лица невольно вздрогнули, так как возникшее явление виделось настолько необычным, насколько морские американские вооруженные силы славились непререкаемым могуществом по всему остальному миру и, уж точно, не могли подвергнуться никакой военной агрессии. Валерия давно уже научилась как управлять волнительными эмоциями, так и следить за испуганным состоянием, в том числе и когда употребляла спиртное; благодаря выработанной привычке, она могла казаться, в зависимости от ситуации, чересчур пьяной либо же трезвой; вот и теперь, едва лишь судно затрясло не столько от естественной качки, сколько от жуткого грохота, обозначавшего столкновение с крепкой, брониро́ванной сталью американского судна чего-то твердого, круглого и, несомненно, тяжелого, летящего на внушительной скорости, юная путана тут же сбросила с себя «развесёлую маску» и (надо отдать должное ее выдержке) мгновенно оказалась практически трезвой, хотя до наступившего момента не «вязала вроде бы как даже и лыка».