Пирамида не-творчества. Вневременнáя родословная таланта. Том 2 - стр. 33

• «В разговоре Казимира Малевича (1878–1935) сквозила большая энергия, жизненная сила; он, не владея языком литературно обработанным, говорил и мыслил образно, причем образы его всегда были остроумны, оригинальны и верны. Эта его сила жизненная и энергия делали его всегда бодрым, с интересом всегда относящимся к жизни, и этим он заражал соприкасавшихся с ним лиц. Все апатичные, разочарованные в жизни люди в его присутствии как будто перерождались, молодели, не только примирялись с жизнью, но находили и начинали чувствовать к ней большой интерес, заражались его творческой энергией, его потенциальной силой (надолго ли?). За это его очень любили, искали его общества – кто, конечно, его понимал. А кто не понимал его, те считали его большим чудаком. Художники, художественное мировоззрение которых было противоположно его мировоззрению, ненавидели его и клеветали на него» (из очерка И.Клюна «Казимир Северинович Малевич», российск. публ. 1999 г.).

• «Именно непредсказуемый гений Вольфганга Моцарта (1756–1791), благодаря которому он превосходил всех современных музыкантов, возбуждал их зависть, недоброжелательность, как это можно понять из одного отрывка, биографии Немечека: «У Моцарта были и враги, многочисленные, непримиримые враги. Они считали недостатком, что он был таким великим музыкантом и таким прямым человеком. Из-за своих замечаний, таких, например, как «Сердце облагораживает человека», он был не очень популярен в авторитетных знатных кругах…» (из книги А.Ноймайра «Музыка и медицина. На примере Венской классической школы», Австрия, 1995 г.);

• «Как это обычно бывает, во время разучивания оперы «Жизнь за царя» (Россия, 1836 г.) палки в колеса пытались вставлять глупые и жадные театральные чиновники. Директор театра писал Михаилу Глинке (1804–1857) оскорбительные письма с претензиями (как вспоминал композитор), «будто бы я заставлял артистов петь в комнатах, где слишком накурено табаком, и что-де от того их голоса портятся». Но личное покровительство Николая I надежно прикрывало неопытного автора, которому при других обстоятельствах пришлось бы вдоволь нахлебаться неприятностей» (из книги С.Волкова «История русской культуры в царствование Романовых: 1613–1917, Россия, 2011 г.);

• «Джоаккино Россини (1792–1868) в свои 19 лет уже обладал такими знаниями, что его пригласили дирижировать «Временами года» И.Гайдна, исполнявшимися в Болонье… Он сочинял уже симфонии и кантаты… Здесь уже повсюду блещет гений. «Во всей Италии не найти ничего подобного», – говорили зрители между собой… С полсотни известных композиторов оказались за несколько месяцев уничтоженными произведениями 20-летнего вертопраха, и им нужен был какой-то предлог, чтобы излить свою зависть… Спор этот, кажется, был возобновлён в Париже членом Французского королевского Института Анри Бертоном (1767–1844) – профессор консерватории и оперный композитор – Е.М. – В письме, помещённом в «Abeille» 4 августа 1821 года, он утверждал: «Г-н Россини обладает блестящим воображением и живым темпераментом; он оригинален и плодовит; но он сам знает, что музыка его не всегда чиста и правильна, а ведь, кто бы что ни говорил, чистотою стиля не следует пренебрегать, а погрешности против синтаксиса того языка, на котором пишешь, никогда не заслуживают прощения… Спора нет, такого блестящего композитора Италия не знала после Чимарозы; но ведь знаменитостью можно прослыть и не поднимаясь до высоты Моцарта…» Я откажу себе в удовольствии переписывать длинные выдержки из брошюры г-на Бертона, озаглавленной «О музыке механической и музыке философической», сочинение г-на Бертона 1821 года. Россини поставлен там на «своё» место. По-видимому, этот итальянец не поднимается над уровнем