Пир стервятников - стр. 2
Терраса «Пера и кружки» казалась островком света в море тумана. Ниже по реке светил, как размытая оранжевая луна, маяк на башне Хайтауэров, но на душе у Пейта было темно.
Алхимику пора бы уже прийти. Может, он зло подшутил над Пейтом? Или с ним что-то приключилось? Судьба уже не впервые поворачивается к Пейту спиной. Он почитал себя счастливцем, когда его назначили помогать старому архимейстеру Валгрейву при воронах. Разве он знал, что ему придется носить старику еду, убирать его комнаты и одевать его по утрам? Все говорили, что ни один мейстер не знает о воронах столько, сколько Валгрейв успел забыть, и Пейт думал, что уж чугунное-то звено ему обеспечено, – однако не тут-то было. Валгрейв продолжает называться архимейстером из одной лишь учтивости. Под его облачением теперь частенько скрываются замаранные подштанники, а с полгода назад кандидаты застали его в библиотеке плачущим – он забыл дорогу в свои покои. Вместо него в чугунной маске заседает теперь мейстер Гормен – тот самый, кто однажды обвинил Пейта в краже.
На яблоне у реки запел соловей. Сладко его слышать после воплей и карканья воронов, с которыми Пейт возится день-деньской. Белые вороны знают его по имени и бормочут «Пейт, Пейт, Пейт», как только завидят его, – самому заорать в пору. Эти редкостные белые птицы – гордость архимейстера Валгрейва. Он хочет, чтобы они склевали его, когда он умрет. Пейт начинал подозревать, что и ему уготована такая же участь.
Может, виной всему здешний крепкий сидр. Пейт не хотел пить, но Аллерас сегодня обмывает свое медное звено, да и нечистую совесть как-то угомонить надо. Ему казалось, будто соловей выводит «золото за чугун, золото за чугун». Это самое сказал незнакомец в ту ночь, когда Рози их познакомила. «Кто ты?» – спросил его Пейт, а он ответил: «Алхимик. Превращаю чугун в золото». И по его костяшкам запрыгала, мерцая при свечах, золотая монета. С одной стороны – трехглавый дракон, с другой – голова давно умершего короля. «Золото за чугун, – звучало в ушах у Пейта, – такого тебе никто не предложит. Хочешь ее? Любишь ее?» «Я не вор, – сказал Пейт самозваному алхимику. – Я школяр Цитадели». Тот почтительно склонил голову и сказал: «Если передумаешь, я вернусь сюда через три дня – вместе с драконом».
Три дня миновали, и Пейт, так и не решив ничего окончательно, пришел в «Перо и кружку» – но вместо алхимика нашел здесь Молландера, Армина, Сфинкса и Руна в придачу. Если бы он не подсел к ним, это вызвало бы подозрения.
«Перо и кружка» никогда не бывает закрыта. Шестьсот лет она стоит на своем островке посреди Медовички, и ни разу ее двери не закрывались. Ее высокий сруб слегка накренился в сторону юга – говорят, это потому, что пьяные школяры вечно приваливаются к стенке с другой стороны, – но она, пожалуй, простоит еще шестьсот лет и будет потчевать вином, элем и ужасно крепким сидром лодочников и моряков, кузнецов и музыкантов, священников и принцев, а также, само собой, школяров и кандидатов из Цитадели.