Пиковая Дама - стр. 27
Дом издавал звуки, свойственные старинным особнякам, а не свежеиспеченным новостройкам. Дом скрипел, сипел, подвывал в унисон с ледяным ветром, охаживающим фасад. Или это мебель Марины скрипела и сипела своенравно.
Часы показывали тройку с тремя нолями. Мочевой пузырь был переполнен пивом. Антон встал, ворча. Подсветил дисплеем. Сбоку проплыл такой же белый огонек. Антон чиркнул локтем по дубовому комоду, повернулся. Зеркала в темноте создавали причудливый эффект. Словно двери, из которых глядят незнакомцы.
Зеркало на комоде было метровым, окаймленным узорами в виде колонн. Этого-то калеку зачем тащить в дом? Из жалости? Кто его купит? Верхушка зеркала оказалась растрескавшейся, стекла норовили вывалиться острыми гранями. Упаси бог, Аня порежется. Трещина пролегла к нижней планке рамы, рассекла отражение Антона. Или кто там стоял в прямоугольнике, черный-черный.
Антон подвигал пальцами – и расслабился, когда тень покладисто повторила его жест. Будто ждал спросонку, что отражение взбунтуется, как «вольво». Хмыкнул, представив чувства человека, осознавшего: зеркальный дублер не играет больше в исправного повторяшку, а просто стоит и прожигает тебя взглядом черных ненавидящих глаз.
Истории тинейджеров были заразными. Взрослый мужик усомнился на секунду – что же говорить про двенадцатилетнюю девочку.
Антон протиснулся между буфетов. Зеркало смотрело в спину.
«Не глупи».
Старики говорили: разбитое зеркало в квартире – к несчастью. Мало Марине несчастий? Или и на эту рухлядь найдутся покупатели?
Антон застегнул ширинку, смыл воду в унитазе. Бочок побурчал и затих. Клен танцевал за кухонными окнами без устали.
«Посплю два часа, – решил Антон, – и вызову такси. Сразу в мастерскую – опережу Глебыча и успокою».
Шагая по коридору, он заглянул к Ане.
Луна оседлала каркас долгостроя, точно глаз Саурона на башне. Ее света хватало, чтобы видеть: кровать дочери пуста, простыни скомканы. Мрак, клубящийся ниже уровня подоконника, шевельнулся. Чьи-то ноги быстро втянулись под кровать, потревожив край одеяла.
«Что значит „чьи-то“?»
– Ты чего не спишь?
Аня не отреагировала. Антон переступил порог спальни, зажег свет, окатил раздраженным взором трюмо, переоблачившееся в Каспера.
– Зайка, кончай. Три часа ночи.
Он встал на колени и откинул одеяльный полог. Припал грудью к ковру. Под кроватью никого не было. Убеждаясь, что зрение не обманывает, Антон зачерпнул перебинтованной рукой пустоту. Мизинец коснулся какого-то предмета. Антон вытащил его – это оказался распахнутый блокнот. Анины рисунки карандашами.