Пиковая дама и благородный король - стр. 14
– Что надо? – промурлыкала Лайма.
А он ей – улыбку до ушей:
– Попить.
Засопев, она ушла, не захлопнув двери, вскоре вернулась с чашкой, протянула в широкую щель.
– Кипяченая? – осведомился Денис, беря чашку.
– Фильтрованная. – Лайма оперлась спиной о стену, скрестив руки на груди, он выпил, вернул посуду. – Все?
– А поговорить?
– Говори, – пожав плечами, тем самым выразив незаинтересованность, что на самом деле было не так, сказала Лайма.
– Прямо здесь? – сделал наивно-удивленные глаза Денис, воспользовавшись ее приемом, ведь умный учится до старости, а он считал себя умным. – Может, пригласишь? Чайком побалуемся, э… если угостишь, конечно.
Лайма смерила его насмешливым взглядом, птица-то навскидку попалась некрупная, отсюда и отношение к ней пренебрежительное, что просек Денис. Вероятно, она не знает, кто на самом деле варится в следственном котле, – в задачу оперативника входит не только собрать сведения, допросив фигурантов, но и сделать выводы, вычислить преступника, а то и задержать его.
Естественно, ее снедало любопытство, с чем он пожаловал, поэтому она пустила Дениса в квартиру, указав повелительным жестом, куда идти – на кухню.
– Чего не открывала? – работая под простачка, чему способствовала внешность, спросил он. – Боишься, что и тебя, как подруг?
В сердцах Лайма грохнула чайником о плиту, резко повернулась к нему и прорычала, словно злобная фурия:
– Сколько раз повторять – мы не были подругами!
– Спокойно, спокойно… – Дополнительно Денис и жестом ее утихомиривал. – Не были так не были. Ставь чайник. Но вы же встречались?
– Ну и что? – сказала Лайма.
– И в некоторых известных заведениях вас видели вместе. В кафе, например, в ресторанах, клубах…
– Если я иногда ходила в кабак с девчонками выпить рюмочку ликера, это еще не значит, что мы дружили.
– Ты и убийцу будешь убеждать так же, как меня? А он поверит?
Лайма вытаращила глаза, хотя они у нее и так на пол-лица, причем лазурного колера, аж дух захватывало. Когда она приспускала ресницы, лазурь соединялась со зрачками, и оттуда лилась притягательно-порочная энергия. Пока он разбирался с ассоциациями, Лайма и плечики подняла, хохотнула, мол, я вся в изумлении, а ты, оперок, белены объелся или обкурился анаши. Артистка. Но и он артист еще тот – хоть в кино, хоть на подмостки его засунь. Соорудив на физиономии огорчение, Денис разочарованно вздохнул:
– Значит, ты не знаешь, за что Зинку Долгих… – Тотчас Лайма ладонь приложила к груди, набрала в грудь воздуха и собралась дать наистрашнейшую клятву, что ничего ей не известно. Денис поднял руку, останавливая ее: – Ладно, ладно. Верю. Ну, давай чай, что ли.