Пикник у Висячей скалы - стр. 12
– Не волнуйтесь за нас, дорогая Мадемуазель, – улыбнулась Миранда. – Мы ненадолго.
Воспитательница встала, чтобы посмотреть, как четыре девочки идут к ручью: Миранда чуть впереди скользит среди высокой травы, которая касается ее светлых юбок, Марион и Ирма идут следом, взявшись за руки, Эдит неуклюже топает позади. Когда они дошли до зарослей камыша, где ручей менял направление, Миранда с грустной улыбкой обернулась к Мадемуазель, которая ответила улыбкой и махала им, пока девочки не скрылись из виду за поворотом.
– Mon Dieu![5] – воскликнула она, обращаясь к небу. – Теперь я поняла…
– Что вы поняли? – спросила вдруг Грета Макроу как всегда настороженным тоном, глянув поверх книги.
Француженка не теряла дар речи, даже когда говорила на английском, но сейчас, к своему стыду, не могла вымолвить ни слова. Ну как объяснить, и уж тем более мисс Макроу, что Миранда – это ангел с картины Боттичелли из галереи Уффици?.. Летним днем невозможно ясно мыслить о важных вещах. Например, о любви, ведь всего несколько минут назад при воспоминании о руках Луиса, ловко поворачивающих ключик в маленьких севрских часах, она едва не потеряла сознание. Мадемуазель вновь прилегла на теплую ароматную траву, наблюдая за тенями от нависающих ветвей, которые сдвигались в сторону от корзины с молоком и лимонадом. Скоро напитки окажутся под палящими лучами солнца; надо подняться и перенести их в прохладу. Девочек не было уже минут десять, может, больше. Томная расслабленность жаркого дня подсказывала, что именно в этот час люди, уставшие от однообразных дел, обычно решали вздремнуть или помечтать, прямо как она в данный момент. В колледже Эпплъярд на занятиях, проходивших ближе к вечеру, ученицам нужно было постоянно напоминать о том, чтобы они держали спину ровно и не ленились. Приоткрыв один глаз, Мадемуазель увидела у заводи двух старательных сестер, которые отложили свои блокноты и заснули. Розамунд клевала носом над вышивкой. Усилием воли Мадемуазель заставила себя пересчитать порученных ей девочек – девятнадцать. Все, кроме Эдит и трех старших учениц, оставались на виду. Воспитательница закрыла глаза и позволила себе вернуться к грезам.
Тем временем четыре девочки шли вверх вдоль извивающегося ручья. От незаметного истока где-то среди папоротников и кизила у подножия Скалы он почти невидимой струйкой журчал к равнинной площадке для пикника, а потом примерно на сотню ярдов становился глубже и чище, быстро сбегал по гладким камням и превращался в небольшое озерцо с травой невероятного бледно-зеленого цвета по краям. Неудивительно, что приехавшие на открытой повозке выбрали для пикника это местечко. Крепкий пожилой мужчина с бородой и в пробковой шляпе, сдвинутой на широкое красное лицо, спал, лежа на спине и сложив руки на животе, подвязанном красным поясом. Рядом, прислонившись к дереву и закрыв глаза, на подушках сидела миниатюрная женщина в изысканном шелковом платье и обмахивалась веером из пальмового листа. Стройный светловолосый юноша – или, скорее, молодой человек – в английских бриджах для верховой езды увлеченно читал журнал, а другой молодой человек того же возраста или чуть старше, крепкий и загорелый в отличие от первого, нежного и розовощекого, споласкивал у озерца бокалы из-под шампанского. Кучерская шляпа и темно-синий жакет с серебряными пуговицами были небрежно брошены на камыши, так что взору открывались густые темные волосы и сильные руки медного оттенка, покрытые татуировками в виде русалок.