Пикантная история - стр. 18
Четко, компетентно. Прекрасно!
– Пять лет, никакого секса, – услышал себя Цезарь.
– Не с вами, – подтвердила она.
– Вы недооцениваете объем работы, если думаете, что у вас останется время для секса с кем-либо, мисс Келли. Будьте здесь в понедельник.
Цезарь умел держать руки при себе. Между ними ничего не будет.
Чье-то прикосновение к щеке прервало сон Сорчи. Она потянулась к лицу и наткнулась на теплую ладонь, которая отодвинулась, когда она открыла глаза.
Цезарь!
Ей показалось, что она падает. Падает в пропасть.
Он не сводил с нее своих аквамариновых глаз.
Сорча фантазировала, что их встреча произойдет на рассвете, будут петь ангелы и распускаться цветы. Ничего этого не было.
О, но она была счастлива видеть, что он поправился и выглядит как никогда хорошо. Ей захотелось улыбнуться.
Цезарь Монтеро не годился на роль героя романтических сказок. Он скорее ассоциировался с громовыми раскатами и сверканием молнии. Широкой лоб и темные брови нависали над аквамариновыми глазами. На его щеках была обычная щетина, а его губы… Они навевали мысли о поцелуях.
Секс. О, этот мужчина источал секс.
Привлекательность Цезаря ударила по ее нервам, пробежала по жилам. Это было гораздо легче переносить, когда она не знала его запаха и вкуса. Перед ее мысленным взором предстали волосы на его груди, полоской спускающиеся вниз, к гордо восставшему естеству, когда он нависал над ней.
Его сильные руки сжали ее, и он ворвался внутрь.
– Сорча.
Его голос напомнил о пережитом наслаждении.
«Я не готова к этому!»
Она взглянула на Цезаря из-под полуопущенных ресниц и тут же вспомнила, как он поцеловал ее, а она прижалась к его обнаженному телу и уснула.
Сорча зажмурилась, повторяя про себя, что она уснула в Валенсии, что сон был долгим, и теперь она просыпается.
Она открыла глаза. Взгляд, устремленный на нее, был стальным, лишенным юмора или тепла. Челюсти Цезаря были сжаты.
– Здравствуйте, Цезарь, – сумела она произнести хриплым от сна и эмоций голосом. – Рада видеть, что вы поправились.
– Почему вы уволились до того, как истек срок вашего контракта? – перешел он в атаку.
– Я перечислила свои доводы, и вы с ними согласились, – сказала она, потянувшись к кнопке, чтобы приподнять изголовье кровати. – Вы в самом деле не помните ту неделю?
Лицо Цезаря стало непроницаемым. Она провела три года, завоевывая его доверие, и не привыкла к такому отношению.
– Не помню.
Сорча поняла, что ему это ненавистно.
Она не знала, следует ли ей вздохнуть с облегчением или почувствовать себя уничтоженной. Мысль о том, что Цезарь помнил их близость, но не потрудился позвонить, мучила ее, когда ей было особенно плохо. То, что он ничего не помнил, в некоторой степени обеляло его. Но, значит, их занятия любовью сохранились только в ее воспоминаниях.