Пифагор - стр. 22
Голос его постепенно стал затихать, пока совсем не исчез, и Пифагор перенесся в милый ему мир.
– Не рискуй, Эвфорб! – явственно услышал он голос Анкея. – Видишь, как кипит море. Корабль вот-вот расколется. Тебя смоют волны.
– Но мне нужны крепкие мечи. Алашия вновь не расщедрится. Кетейский царь в долг ничего не даст. Конечно же всех бычков мне не увезти, но хотя бы часть.
– Так что же ты молчишь? – донесся голос старьевщика. – Вещь-то стоящая.
– Я возьму одного бычка, – проговорил Пифагор, протягивая торговцу драхму.
По пути к дому Пифагора остановил муж лет двадцати пяти. Мягкий петас с загнутыми наверх краями открывал высокий лоб и темные волосы, стянутые сзади в тугой узел.
– Скажи, как добраться до Герайона?
Пифагор повернулся к городской стене.
– Видишь эти ворота? За ними начинается Священная дорога. Она прямиком приведет в храм. Он на островке в устье реки.
– А мне говорили, что храм на агоре, – удивился чужеземец.
– В старину располагали храмы подальше от обмана не только у нас, но и у тебя в Афинах.
– Как ты догадался, что я из Афин?
– По выговору.
– Да, ты не ошибся. Будем знакомы. Меня зовут Клисфеном.
– Какое великое имя! – воскликнул Пифагор. – Еще в юности я восторгался Клисфеном, властителем Сикиона, узнав, что им запрещено публичное чтение Гомера. Конечно же у меня и у твоего тезки разные причины возмущения Гомером. Сикионец ненавидел Гомера за то, что городская знать считала его героев своими предками и требовала на этом основании почетных привилегий, я же не прощаю Гомеру того, что он навязал нам Трою, войну, какой не было.
– Мне приятно твое суждение о Клисфене, – произнес афинянин. – Это мой дед по матери. Должен тебе, однако, заметить, что отец мой, будучи ненавистником Писистрата, отнявшего власть у порядочных людей, одобрял его распоряжение о записи песен Гомера, и не только потому, что слепец воспел нашего прародителя Нестора, – с Гомера началась эллинская поэзия. И еще он хвалил Писистрата за открытие библиотеки.
– О библиотеке слышу впервые! – перебил Пифагор. – Интересно, много ли в ней свитков и как они достались Писистрату?
– Этого не знаю. Писистрат отправил нашу семью в изгнание еще до открытия библиотеки. Я из рода Алкмеонидов.
– Я это понял из твоих слов о Несторе. Наш Поликрат также изгнал знатных самосцев.
– Ты не назвал своего имени.
– Пифагор, сын Мнесарха.
– Меня, Пифагор, заинтересовало твое столь необычное суждение о Гомере. Ты говоришь, что его описание Трои ложно. Какой же, по-твоему, была подлинная Троя, которую осаждали ахейцы?