Пианино из Иерусалима - стр. 35
Он… Ударил ее по лицу. Проклятый!
Над изгородью показался дымок, запахло шашлыком. Павел в кухне заворочался на диване, словно его будил запах.
– На другое утро мой класс отправился в поход с ночевкой, – продолжала Ракель. – Мы должны были идти весь день, осматривать кибуцы, коровники, фабрику оливкового масла. Потом стреляли из лука. Ночевали в разрушенной школе, спали в мешках на полу. Утром пошли обратно другой дорогой. Я вернулась домой только к десяти вечера. Еле дотащила рюкзак. Меня сразу удивило, что все окна в доме темные. А когда вошла и включила свет, сразу увидела дядю. Он лежал на полу, в луже крови. Мертвый.
Александра была готова поклясться – в голосе рассказчицы прозвучало удовлетворение.
– Все было перевернуто, разбросано по всему дому. Анны нигде не было. Поднялась тревога, приехала полиция. Дядю убили сзади, ударом топора в голову. А куда делась сестра, было непонятно. Обыскали все дома, все сараи. Начали обыскивать соседние кибуцы. Ее вещи остались на месте. Никто из соседей ничего не слышал и не видел. Посторонние в мошав не въезжали. Здесь один въезд, и там сидел сторож. Правда, кто-то мог появиться со стороны полей… Там дальше – арабская деревня.
– Так может быть… – вырвалось у Александры. Она осеклась, испугавшись тех слов, что просились на язык. Ракель ответила ей жестким взглядом. Помолчав, женщина произнесла:
– Нет, Анна не убивала. Она бы не сделала этого, она бы просто сбежала. Ее саму убили.
– Ее… нашли?
Ракель вонзила пальцы в волосы с такой силой, словно хотела вырвать прядь:
– Да, через год. В пяти километрах отсюда. И что странно… Я надеялась, что она все-таки сбежала, и тогда она должна была двигаться в сторону Хайфы, чтобы сесть на поезд или автобус и уехать в центр. А она, наоборот, направилась вглубь долины. Тело нашли в канаве между кукурузными полями. Ее закопали рядом с канавой, а когда пошли сильные ливни, могилу размыло, и тело упало в воду. Я…
Ее голос вновь пресекся. Ракель сделала усилие, чтобы продолжать.
– Я ее опознала. Я узнала платье.
– Вот это? – Александра взглянула на картину.
– Другое… Красное, в белых цветах. Я и сейчас помню все ее платья. Я помогала ей шить… А вот лицо почти забыла… Когда хочу вспомнить, вижу то, что мне показали в морге. Лицо обглодали полевые крысы.
И словно проснувшись, женщина взглянула на Александру и добавила уже другим, более твердым голосом:
– А знаете, что странно? Когда объявили розыск, нужна была фотография Анны. Так вот, ни одной фотографии в доме не нашли. Все пропало. Словно кто-то хотел стереть даже память о ней. У ее учительницы музыки нашлась фотография, где они снялись вместе, после конкурса, по ней и искали. Фотография была плохого качества… Лицо трудно разглядеть.