пгт Вечность (сборник) - стр. 20

– Что за банки? Его? Александра Ивановича?

– Наши, – отвечает жена. – Уберем.

Сосед их уехал.

– Куда? Когда?

– А он нам докладывает?

Типичная ситуация: при всей бесцеремонности эта парочка – очевидно, из тех, кто простое внимание к ближнему считают чуть ли не оскорблением для себя. Опора режима. Это я так, в сторону.

Вечером пришло в голову: а вдруг они убили моего Александра Ивановича? А что? Вид у этого толстяка с мамуленькой такой был, хозяйственный. И фамилия подходящая: Крутовы. Убили, труп спрятали или зарыли где-нибудь, теперь пользуются его комнатой. Не только в Москве, но и тут у нас стало мало необычных людей, чудаков. Во времена моей молодости их было значительно больше, куда они делись все? А туда и делись: не выдержали конкурентной борьбы.

Поделился своими мыслями с начальником здешней полиции.

– Крутовы? Нет, – говорит, – не думаю. Сейчас ведь не девяностые.

Странная логика.

– Но если надо, – сказал, – проверим. – Выразился: – Прессанем.

– Давайте только, чтоб всё по закону.

Обиделся:

– Когда у нас было не по закону-то?

Ну, вам видней.

Тут уже вспомнил и про тетрадочку. Почитал. Если и вы почитаете, то вам, вероятно, станет понятней настойчивость моих розысков.

К Макееву (о Владилене Макееве, местном писателе, вы узнаете из записок) я обращаться напрямую не стал, попросил соседку-художницу, этнически безукоризненно русскую. Макеев тоже, естественно, не помог.

Прошло еще несколько месяцев ожидания и бессистемных поисков со звонками во всякие неприятные учреждения – областные, московские, федеральные – куда только я не звонил. Делалось все ясней, что Александра Ивановича нет в живых.

Конец ознакомительного фрагмента.