Пейзажи этого края. Том 1 - стр. 17

– Я еще хотел спросить: вы в курсе ситуации с Малихан?

– В марте, говорят, она стала немного задирать хвост. А со второй половины апреля вроде бы болеет – постоянно лежит, не встает с постели.

– Понятно. – Ильхам встал. – Если что-то еще потребуется – снова навещу вас.

Кутлукжан недавно переехал – поселился в доме из только что построенной первой очереди нового жилья по плану развития, прямо через дорогу от штаба большой бригады. Ворота свежевыкрашены темно-бордовой масляной краской, на створках – два кольца. Плотно закрыты. Ильхам постучал пару раз, потом громко крикнул и в ответ услышал беспорядочное щенячье тявканье. В легкой рубашонке, в закатанных высоко и забрызганных грязью штанах худющий мальчишка открыл ворота и, не ответив на приветствие – даже не посмотрев на Ильхама, – тут же снова прыгнул в глинистую жижу и продолжил месить ее босыми ногами. На просторной совершенно новой веранде появился Кутлукжан. Он громко со смехом приветствовал гостя и повел его в дом.

– Входи-входи! Садись! – Кутлукжан распахнул дверь комнаты.

– Спасибо, не стоит! – с поклоном вежливо отказывался Ильхам, усаживаясь скрестив ноги скрестив ноги и усаживаясь на уголок кана[3]. Первым, что бросилось в глаза, была изящная клетка на подоконнике. В ней сидела птица с белой головой и черным оперением.

– Смотри, я стал женщиной! – Кутлукжан указывал на край кана, где на разделочной доске были только что нарезанные баранина, лук и картошка, а в пиале замачивались вяленые помидоры и сушеный красный острый перец. Как оказалось, он готовил.

– Я слышал, что вы мастер готовить. А разве уважаемой Пашахан нет дома?

– Твоя уважаемая сестра пошла в село на работу.

– Как она? Здорова ли? – Ильхам вспомнил, что жена Кутлукжана Пашахан всегда выглядела понурой и изможденной.

– Даже если и нездорова, что с того? Сейчас члены семей кадровых работников должны первыми выходить на работу. Тут уж ничего не поделаешь! – Кутлукжан потыкал пальцем в свой висок. – Вот где у членов коммуны все проблемы. И немаленькие! Очень низкий процент выходит работать, а те, кто вышел, работают кое-как.

Кутлукжан большим, похожим на кинжал традиционным уйгурским ножом закончил нарезать овощи, снял закипевший чайник, разворошил угли в очаге и стряхнул золу с решетки, отчего огонь разгорелся ярче. Он взял кухонную тряпку и стал протирать котел, чтобы поставить его на огонь.

– Рано еще, – сказал Ильхам.

– Что рано, что поздно? У нас на селе никогда не смотрят на часы. Захотел есть – ешь, есть что пить – пей, гость пришел – готовь обед!