Петрикор - стр. 7
В июле ему исполнилось семьдесят четыре. Дети устроили настоящий праздник по этому поводу. Собрались все у старшего сына, несколько дней дружно готовили и отмечали. После торжества Марко даже рад был вернуться в свою небольшую квартиру. В одиночестве и тишине он мог вспоминать и молчать. Внешнее молчание – всего лишь завеса для беспрерывного внутреннего диалога с Кейт, которой он рассказывал, как прошел еще один день без нее.
Ревматизм стал все чаще напоминать о себе. Особенно когда Марко пытался улечься в кровать с провалившимся по центру, словно гамак, матрасом. Подолгу ворочался с боку на бок. И мысли… Они никак не могли угомониться, чтобы позволить старику хоть немного отдохнуть. Даже если сон все-таки побеждал их, думы никуда не девались, они словно отдыхали в ожидании пробуждения. Казалось, что в памяти застыл какой-то отдельный фрагмент, словно в куске янтаря, через который можно разглядеть все детали застрявшей в ней на вечность черной мошки.
«Какой сегодня красивый багровый рассвет! Словно кто-то разлил густое терпкое вино по небу, – подумал Марко. – Сегодня обязательно кто-то придет сюда. Кто-то не выдержит. Как пить дать. Душно очень. А когда душно, часто многие решаются. Ведь погода тоже влияет. Еще как влияет. Дышать тяжело, и человеку все в другом свете кажется, утяжеляется все. Сразу все бесы наружу рвутся».
В этот район Порту, рядом с мостом Луиша I – знаменитым индустриальным сооружением Сейрига, ученика самого Эйфеля, – он переехал три года назад, после смерти Кейт. Было невыносимо оставаться в доме, в котором прошла вся их жизнь, их совместная счастливая жизнь, где родились трое детей, где они любили, молились, плакали. После того как Кейт ушла и оставила его одного, Марко не мог смотреть на эти стены, выкрашенные в терракотовый цвет, развешенные на них незатейливые картины и семейные фотографии. Каждый уголок дома был наполнен ее звонким смехом, ее голосом. Дом он оставил старшему сыну.
В этой новой, небольшой, даже тесноватой, квартире его память как-то примирилась с настоящим, в котором не было его Кейт. Жена словно дала добро на шанс спокойно дожить свой век. Теперь уже без нее, но с памятью о ней и ожиданием воссоединения с любимой женщиной. Первые два дня, после того как переехал и немного обвыкся, Марко смотрел на реку, на мост и жизнь, словно кадры диафильма, сменяющие друг друга. Люди нередко со временем забывают многие вещи и события. У Марко же наоборот – стали всплывать воспоминания, удивительно светлые и ясные, раскрывающие детали и подробности, которые он теперь так отчетливо видел, словно вновь проживая.