Петрикор - стр. 31
Мужчина подошел к Кате и протянул ей бокал шампанского.
– Прошу прощения. Вы все время с кем-то беседуете без бокала. Это несправедливо.
Катя увлеченно объясняла пожилой паре, помешанной на современном искусстве, что гусеница – метафора смерти и что на этой картине можно увидеть новое состояние преображения.
– Думаю, вам не помешает немного отвлечься. Могу я к вам присоединиться?
– Да, пожалуйста. Если вам интересно.
Катя спокойно кивнула в его сторону и опять заговорила про образ смерти в искусстве. Через какое-то время мужчина сослался на то, что ему пора уезжать, и попросил номер ее телефона – сказал, что заедет на днях за картиной.
О его существовании Катя не вспоминала до тех пор, пока он не появился на пороге галереи с намерением приобрести работу восходящего гения и предложением продолжить беседу в ирландском пабе, который находился на соседней улице.
Станиславу – как он представился – недавно исполнилось сорок семь, и он буквально источал здоровье и жизнелюбие. Много шутил и, как казалось, был всем доволен. Вел он себя самоуверенно и даже развязно, но Кате нравилась его настойчивость, а еще больше – уверенность, которая распространялась и на нее.
Они стали встречаться, и неожиданно для себя Катя влюбилась – в его чувство юмора и в свое состояние, возникавшее, когда она была рядом с ним. На место темных мыслей о смысле жизни приходила благодарность и спокойствие, которого она никогда раньше не ощущала. Они могли подолгу сидеть в парке, держаться за руки, и Станислав увлеченно рассказывал о своем детстве, а Катя слушала, представляя, каким он был. Потом они долго прощались и разъезжались по своим одиноким домам.
Спустя несколько месяцев ярких свиданий Станислав, как всегда уверенно, сказал, что не хочет никого обманывать и собирается жить вместе с ней. Кате столь явное намерение показалось неосуществимым. Было страшно начинать новую историю и выходить из этой самой обыденной жизни, которой она так боялась и за которую так отчаянно держалась.
Самым сложным было озвучить первые слова, словно тяжелый выдох, но потом она рассказала мужу о желании расстаться, и стало даже легко, словно Катя наконец-то сбросила с себя тяжелые мешки, набитые сомнениями, разочарованием и злостью, парализующей свет. Стало спокойно. Катя смотрела на него – мужчину, с которым прожила вместе почти двадцать лет, – и не понимала, что их могло связывать все эти годы. Прежней боли и страха она не ощущала, словно все, как ненужная кожа, естественным образом отошло и нужно было просто снять ее.