Пётр второй - стр. 98
А тем временем семья Петра Васильевича Кочета на вокзале Барановичей всё же погрузилась в один из товарных вагонов, ближайшего идущего на восток поезда.
Они оказались в числе тех малосемейных счастливчиков и одиноких граждан, которым нашлись места в заполненных промышленным оборудованием железнодорожных вагонах.
Но те оказались плохо оборудованными для перевозки людей.
И от перенесённых ранее непосильных физических нагрузок, страданий, голода и лишений, люди стали заболевать, а при отсутствии своевременной медицинской помощи и умирать.
Кочеты стали свидетелями выноса на станции Минск из вагонов их поезда нескольких десятков трупов беженцев, умерших от эпидемии холеры и пролежавших в вагонах несколько дней.
Всех невольных пассажиров их поезда и их самих высадили из вагонов, подвергнув санитарной обработке в ближайшей общественной бане, в которой они узнали, что за последние несколько дней здесь были похоронены почти полторы тысячи умерших беженцев.
И младший Петя Кочет записал в своём дневнике:
– «Смерть перестала быть страшной. Видно, что люди не горюют об умерших родственниках, особенно о стариках и малых детях. Как хорошо, что с нами нет наших…».
Но не все беженцы продолжили дальнейший путь.
Не выдерживая трудного и долгого путешествия в неизвестность, часть беженцев оседала в восточной части Беларуси.
В Витебской губернии осело около 70 тысяч беженцев, а в Минской – вдвое больше.
И эти новые людские массы теперь мешали свободному перемещению и манёвру русских войск, порождая в местностях своего пребывания жилищную и продовольственную проблему.
Поэтому местное население ещё в начале лета 1915 года и встречало высокомерных беженцев с западных территорий империи весьма недружелюбно.
Но массовая пропаганда со стороны царских чиновников об ужасах войны и оккупации, и рассказы самих беженцев о перенесённых ими страданиях, сделали своё дело.
И спустя всего несколько месяцев отношение к беженцам со стороны щедрых русских крестьян изменилось на совершенно приветливое и сочувственное.
Те беженцы из Западных губерний, которые не смогли воспользоваться железными дорогами, следовали на восток своим гужевым транспортом в основном по Московско-Варшавскому шоссе.
Вдоль шоссе, идущего по Калужской губернии, на средства Татьянинского комитета для беженцев были построены бараки с кухнями и со складами для фуража, а также была организована врачебно-продовольственная помощь.
А самую первую партию беженцев в количестве двухсот пятидесяти человек, прибывшую из Гродненской губернии на своих подводах и со своим домашним скотом на почтовую станцию «Крапивна», ещё 16 августа встречал сам председатель Калужской губернской земской управы Николай Сергеевич Ченыкаев.