Петр Первый. Император Всероссийский - стр. 13
– Петр, открой глаза, – словно луч света в этом кошмарном сумраке, пробивается знакомый голос. Ласковые теплые пальцы гладят царя по волосам, утирают холодный пот с бледного лба, отгоняют ужасные видения.
– Когда я первый раз тебя увидела, – продолжает говорить голос, словно указывая путь к выходу из темноты, – я подумала, что ты, должно быть, очень одинок. А потом ты согрелся и словно оттаял… и так на меня смотрел, что у меня весь вечер ноги подкашивались. Знаешь, любимый, а я до сих пор храню подаренный тобой дукат. И он мне дороже всех бриллиантовых колье на свете…
– Аааа… – вырвался у Петра хриплый стон, и царь, наконец, смог открыть глаза. Он лежал на полу своего кабинета, посреди обломков мебели и обрывков бумаги, а голова его покоилась на коленях Екатерины. Девушка улыбнулась искусанными в кровь губами, крепко поцеловала Петра и только тогда громко разрыдалась. Словно огонь разлился по его жилам, сердце застучало с новой силой, и Петру стало мучительно неловко за испытание, которому он подверг свою любимую.
– Никогда не оставляй меня, слышишь! – лихорадочно шептал он, бережно обнимая всхлипывающую девушку и судорожно зарываясь пальцами в ее густые растрепанные волосы. – Умоляю, ангел мой, никогда не оставляй меня, иначе я сойду с ума…
Внезапно Екатерина отстранилась от груди царя и взглянула ему в глаза взглядом, которого Петр раньше у нее не видел. В нем появилась сталь и непоколебимая решимость, которая странным образом передалась Петру, окончательно изгнав из него остатки паники.
– Я. Никогда. Тебя. Не. Оставлю. Клянусь, – четко проговорила Екатерина. Женщина, у которой чуть не отняли самое дорогое в ее жизни. – Мы найдем заговорщиков и уничтожим их, – сказала она и положила ладонь Петра на свой выпуклый живот. – Никто не посмеет отнять отца у моих детей, – ребенок в ее чреве согласно толкнул Петра ножкой в ладонь.
Из-за полуприкрытой двери доносились сдавленные крики. Петр, уже почти сутки меривший нервными шагами коридор, остановился и жестом подозвал к себе придворного лекаря.
– Долго еще? – спросил царь, указывая взглядом на дверь.
Лекарь беспомощно оглянулся. Вокруг не было никого, кто сумел бы защитить его от разъяренного государя, а защита пришлась бы кстати, учитывая тот факт, что Екатерина никак не могла разродиться. Измученная девушка упорно сражалась за жизнь ребенка, однако силы ее постепенно таяли, а младенец все не спешил появляться на свет.
– Д-д-да… то есть н-н-нет, – растерянно пролепетал лекарь. – Уже очень, очень скоро…
В этот момент Екатерина вскрикнула особенно отчаянно, и Петр, оттолкнув лекаря, ворвался в комнату, где его любимая металась в постели, как загнанный зверь. Обычно свежее лицо Катерины утратило все краски, мокрые волосы налипли на высокий лоб, а жизнерадостную улыбку сменила гримаса боли и страха. Царь опустился на колени рядом с ней и взял холодную руку девушки в свою большую ладонь.