Петр III. Загадка смерти - стр. 162
По словам А.Р. Воронцова, писавшего 14 мая 1792 года к брату в Лондон, «Безбородко отсутствием своим приобрел славу имени, но сей случай лишил его прежней мочи в делах, ибо господин Зубов, в его отлучку, вступя во все экспедиции, удерживает их в своих руках, а на удел Александру Андреевичу мало что остается, и то почти для одной формы». Сам Безбородко так объяснял свое положение С.Р. Воронцову: «Когда я, из единого, конечно, усердия к отечеству, напросился на поездку в армию, и я тогда думал, что моя отлучка даст повод к разделению дел многочисленных и силы человеческие, паче же в моих летах и здоровье, превышающих, то был спокоен, полагая, что успех моей комиссии даст мне повод поставить себя так, что ежели угодно, я буду отправлять только самые важнейшие дела и найду для себя превеликое облегчение, сходное с чином, с состоянием и службою моими». Далее Безбородко, упомянув о том, что он, исполняя волю государыни, поспешил приехать в Петербург, продолжает: «Но что нашел я? Нашел я идею сделать из Зубова в глазах публики делового человека. Хотели, чтоб я по делам с ним сносился; намекали, чтоб я с ним о том, о другом поговорил, т. е., чтоб я пошел к нему. Но вы знаете, что я и к покойному (князю Г.А. Потемкину. – О. И.) не учащал, даже и тогда, когда обстоятельства нас в самое тесное согласие привели. Вышло после на поверку, что вся дрянь, как-то: сенатские доклады, частные дела, словом сказать все неприятное, заботы требующее и ни чести, ни славы за собою не влекущее, на меня взвалены, а, например, дела нынешние польские, которые имеют связанные с собою распоряжения по армиям, достались г. Зубову».
В письме своем к С.Р. Воронцову Безбородко жалуется на то, что заслуги его по заключении Ясского мира малоприметны при дворе и что его хотят поставить на один уровень с Турчаниновым, Державиным и Храповицким>436. В откровенном разговоре с последним Безбородко, говоря о решениях Екатерины II, заметил, что «приметно во всем недоверие, стараются всех ссорить; его бумаги отдают Попову, а по которым докладывал Попов, отданы графу (то есть Безбородко. – О. И.)…»>437. Попытки Безбородко восстановить свое прежнее значение не удавались. Более того, это породило неудовольствие у самой императрицы.
После поездки в Москву Безбородко ясно увидел, что он находится, по его выражению, «в весьма непристойной роли, которую он представляет публике». Неудовольствие свое на такую роль Безбородко выразил в письме своем к С.Р. Воронцову: «Хотят, чтобы мы работали, но чтоб в публике считали, что один юный человек все сам делает; и я могу вам признаться, что в пущее время силы князя Потемкина, – он меньше нынешнего, а я уже несравненно боле нынешнего значил». Позднее Безбородко писал в Лондон: «Положение мое точно таково, как я описывал. Я весьма желал бы, чтоб меня в покое оставили при моих департаментах и не обременяли бы меня безделицами, которые ни с чином, ни со службою моею не согласуются и которые мне только неприятности наносят. Все, что значит дело внутреннее, идет чрез нововыдавшего себя человека. Но как идет? Недвижимо, или же буде выходит, то, поистине, мне иногда жаль из самой благодарности к государыне и привязанности к отечеству». Безбородко сетует на плохой выбор людей и на то, что государыня никогда таких плохих указов не издавала, как теперь.