Петр и Peter. 1942 год, война в Черных Землях - стр. 12
Танец действительно красивый, завораживающий!
Зрители, красноармейцы и командный состав, восторженно хлопают. И кричат:
– Паша, молодец!
Своего товарища, Павла Качуевского, приветствуют курсанты диверсионной школы. И тут же сами выходят на танец.
А потом… Павел провожал певицу в гостиницу. И повторял:
– Какое у тебя прекрасное имя! Наташа!
Они долго гуляли по узеньким улочкам Астрахани. И, конечно, по территории самого Кремля. Павел, обычно смелый и боевой, несколько робел. И поначалу говорил, как заправский экскурсовод:
– Вон та двухэтажка – это давно уже казармы. С Гражданской войны. А весь Кремль тогда прозвали «Городком Троцкого».
Наталья тоже смущалась:
– Да! Ваш Кремль очень похож на наш, московский Кремль! Очень красивый, белоснежный! В Москве Кремль тоже был белым. А потом стал красным, в цвет рабоче-крестьянского знамени.
Павел нежно смотрел на девушку. И наконец-то решился поцеловать. И Наталья растаяла. Разве ж устоишь перед таким парнем?
А Павел уже говорил о любви, которая нечаянно нагрянула. И, конечно, о свадьбе. Немедленной свадьбе.
Наталья не могла не согласиться.
И чуть позже, стоя в кабинке телефонной станции, взволнованно говорила:
– Мама, я люблю! Решила остаться в армии, с любимым! Медсестры и санинструкторы здесь очень нужны! Я ведь проходила спецкурсы!
– Доченька! А как же учеба? Как Москва? Ты что, бросишь театральный? Ты ж с самого детства мечтала стать артисткой!
– Мама, все наверстаю! После войны!
Две подруги
Наталью быстро включили в состав формирующейся 28 Армии и направили в медсанбат. Медиков действительно не хватало.
Здесь она подружилась с Олей Клочковой, санинструктором, прикомандированной к медсанбату. И часто, пользуясь передышками в службе, захаживала к ней. На чай.
Оля ставила на примус большой алюминиевый чайник. Доставала из шкафа алюминиевые солдатские кружки, тарелку с большими кусками сахара-рафинада. И начиналась беседа.
О чем?
Наталья – всегда, и всегда восторженно – о своем Павле. О своей московской жизни: как поступала в театральный, как училась, как рвалась на фронт.
Ольга о своем житье-бытье рассказывать стеснялась. Мол, ничего романтичного: выучилась по медицинской линии, работала в станичной больничке. Ни-и-че интересного! Народ суровый, не привык валяться по больницам. Привезут такого, покалеченного молотилкой, а он на работу рвется: «Давай, перевязывай быстрее! И выпускай!»
О своем фронтовом прошлом Оля тоже не рассказывала. Оно, в общем, было недолгим: «котел» окружения под Вязьмой, сильная контузия, эвакогоспиталь.
Однако о своем парне, Петре, говорила с восторгом. Соседи они с ним. В детстве частенько дрались. Без особого повода. Так, пацанские разборки. Ее на улице так и прозвали, за драчливость: «Пацанка». Дралась она хорошо. Отец научил приемам рукопашного боя. Так что никому в драке не уступала!