Петля инженера. Солянка - стр. 25

Вернувшись к дому, Георгий Гаврилович остановился у скамейки чтобы поздороваться со старухами, которые вальяжно раскинулись на скамейке, и щелкали семечки, не упуская из вида ни одного прохожего.

– Добрый вечер – сказал Георгий Гаврилович, откашлявшись.

– Здрасте-здрасте… – хитро ответили старухи.

Какое-то странное чувство овладело Георгием Гавриловичем. Войдя в парадную, он прислонился головой к двери и навострил уши.

– Говорят, что Солянка-то миллионэром стал! – начала одна из старух.

– Да, да, говорят совсем стал нелюдим, выходит только по ночам в тайне от соседей. Его и видят только когда он приходит и уходит – подхватила другая старуха.

– А куда ходит? – спросила третья.

– Неизвестно. Кто его знает, куда они миллионэры ходют.

– Рубаха-то, видели? Точно заморский денди.

– Ага, и запах какой-то странный…

– И я заметила, неужто духи какие дорогие?

– Неужто духи могут так вонять?

Завязался нешуточный спор, который прекратила первая старуха.

– Я знаю, чем это пахнет – тихим таинственным тоном произнесла она.

– И чем же? – с неподдельным любопытством вопрошали другие старухи.

– Сексом. Звериным сексом.

– Ты что Михална? Совсем умом тронулась на старости лет?

– Я вам точно говорю: мой кобель, когда гулял, я его из квартиры не выпускала, так у меня от каждого угла так пахло.

Георгий Гаврилович не сумел дослушать разговор, так как двери лифта открылись, и вышедшая из них соседка Зина застала его за странным занятием. Он, словно опытный врач, приложивший ухо к груди больного, пригнувшись стоял у двери парадной и особо сосредоточенно внимал звукам извне.

– Что вы делаете, товарищ Солянка? – возмущенно вскрикнула она, и испуганный инженер отпрянул от железной двери.

– А, ну тебя! – ответил Георгий Гаврилович и побежал по ступенькам вверх.

Войдя в свою комнату, он в беспамятстве упал на кровать и уснул. Он твердо решил, что завтра же возьмет больничный и пойдет к нотариусу за своими деньгами.

Валя, как и всегда, сидел на полу, густо набрасывая на полотно своей картины пестрые краски, хватая их голыми руками. Он уже заканчивал свое творение, когда тихо вошел Николай.

– О, Кэл! Где ты был?

– Привет! Я гулял, нужно было кое над чем поразмыслить. Что ты там нарисовал?

От Николая пахло спиртным и выглядел он слегка потрепанным. Он подошел к картине и начал ее внимательно разглядывать.

Картина получилась интересная. На ней изумительный дикий скакун, ретиво поднявшийся на дыбы, с обнажёнными зубами и разметавшейся гривой, символизирующей его непокорность. За ним простирались далекие степи, залитые солнцем, а могучее тело коня выглядело молодым и поджарым. Конь будто выпрыгивал с картины чтобы вступить в бой с любым, кто осмелится посягнуться на его свободу. Картина была словно живая, чувствовались энергия, страсть, борьба. Взглянув на нее, никто не смог бы остаться равнодушным.