Петербургский сыск. 1873 год, декабрь - стр. 14

– Хорошо, – произнёс пристав, – если я понадоблюсь, пошлите за мной городового.

– Идите, Василий Евсеевич, я после полудня буду у Вас и проинформирую об убитом и мерах, предпринимаемых мной в сторону розыска преступников, и тем, чем можете Вы мне помочь.

– Вы думаете, он был не один? – пристав имел в виду преступника.

– Пока не знаю.

– Тогда разрешите откланяться?

– Лечитесь, Василий Евсеевич.

Сколько на веку пересмотрел и убитых, и покалеченных, но всякий раз не мог со спокойным сердцем видеть деяния рук человеческих, хотя убийцу и нельзя назвать по правде человеком, но можно отдать должное некоторым вполне образованным, как нынешнею весною. Из Обводного канала артель грузчиков выловила в мешке тело без рук и ног, следствие не заняло много времени, но тогда в результате розысков поймали шайку, возглавляемую образованным человеком дворянского звания.

Вчера, как и предыдущими днями, снег не падал с наших питерским небес, а дворники имеют приказания ранним утром убирать выпавшее за ночь, приводя свой участок улицы в надлежащий вид. Здесь, в Невском переулке, удалённом от центральных проспектов, по всей видимости не слишком ретивые хозяева, поэтому их дворники не выполняют надлежащим образом свои обязанности.

– Кто нашёл убитого? – Спросил Иван Дмитриевич, не поворачивая головы, все равно в свете едва живого фонаря видны только тёмные тени.

– Я, Ваше Высокородие, городовой Петров!

– Подойди ближе, – когда он приблизился, Путилин вновь сказал в темноту, – и принесите сюда света.

Городовой вытянулся, словно на параде.

– Как тебя по батюшке?

– Иван Иваныч.

– Так, Иван Иваныч, рассказывай, как его, – указал на чёрный куль, – нашёл.

– Ваше..

– Иван Иваныч, обращайся ко мне Иван Дмитрич, – устало выдавил из себя. В минуту, когда люди именуют предписанным уставным обращением, становишься для них начальником и они начинают рапортовать казёнными сухими фразами. Зачастую от них невозможно добиться нужных сведений, а имя с отчеством как—то делают разговор более приближенным к земле.

– Я, Ваше… Иван Дмитрич, – поправил себя, не дав хода уставному обращению, – в нынешний мороз, я обхожу порученные мне улицы раз в час.

– А как ты идёшь? – перебил его.

– Там на перекрёстке Нового и Кузнечного горит костёр, так там я греюсь, потом до канала Лиговского, по набережной до Невского проспекта, по нему до Нового, а там и до Кузнечного.

– А как зашёл в переулок?

– Да я бы мимо прошёл, но меня, словно под руку кто толкнул. Я повернул, прошёлся десяток саженей, вижу, что—то тёмное, навроде мешка, валяется, вот и решил поближе посмотреть.