Петербургский сыск. 1870 – 1874 - стр. 28

– Но… а как же рассказы?

– Пока не знаю, но надеюсь, – Иван Дмитриевич лукаво подмигнул помощнику, – с твоей помощью докопаемся до истины.

Второй участок располагался на Малом проспекте, недалеко от Петровского парка. Крепкое двухэтажное здание с крыльцом в три ступени и металлическим узорным над ним навесом.

Ивана Дмитриевича встретили у входа, были наслышаны о приходе начальника сыскной полиции. Предоставили для разговора большой кабинет с двумя окнами, выходящими на проспект.

– Здравствуй, Егор! – приветствовал Иван Дмитриевич, занимая чужой стол.

– День добрый! – вошедший мял в руках картуз, робея перед высоким начальством.

– Присаживайся, – Путилин указал на стоящий у стола деревянный стул.

– Покорнейше благодарю, – произнёс Егор.

– Какие пожелания?

– Что? – он удивился. – Первый день моего ареста. Не привычный я к решетчатым окнам.

– Человек всегда свободы хочет, не надо было с кулаками бросаться на посетителей.

– Так слово – серебро, молчание – золото. Вот свое золото я и упустил.

– Хорошо, кто тебя вчера до участка провожал?

– Так жена моя Лукерья, ведь на целых семь дней лишили меня семейного счастья.

– Не страшно ее, на ночь глядя, одну домой отпускать?

– Привычная она, вечером от артельщика возвращается, и ничего.

– Да ничего, – Иван Дмитриевич пристально смотрел в глаза Егора. – Вчера Лукерья утонула.

– Как? Как утонула? – Егор вскочил со стула, было видно, что на лице появилось неподдельное удивление.

– Стал ты вдовцом, Егор. Поведай о вчерашнем дне.

Емельянов побледнел, в глазах светилось непонимание.

– Как же так. Она сама?

– Рассказывай.

– Вчера с утра я должен был явиться в арестантскую, но только к вечеру все дела сделал да Степан Андреич, наш околоточный, приходил и грозился добавить к неделе еще парочку деньков. Вот я вечером и пошел.

– Так, а где Лукерья была?

– Как хорошая жена, пошла меня провожать.

– Что за крики были у тебя в комнате?

– Дак, не хотела она идти, вот и пришлось ей кулаком внушить, что убоится жена мужа своего.

– А дальше?

– Пришли в участок.

– Какой дорогой шли?

– Через парк там ближе.

– В парке ты не скандалил?

– Нет, она шла за мною, как привязанная, все молчала.

– Хорошо.

Когда Емельянова увели в камеру, Путилин спросил у околоточного:

– В котором часу пришел Егор?

– В бумаге указано десять часов.

– Так, а жену его видел?

– Никак нет, не обратил внимания, хотя, – Степан Андреевич задумался, – в коридоре женщина была. Я видел ее мельком, молодая с цветным платком на плечах.

– Не признаешь?

– Нет.

– Так, – Иван Дмитриевич задумался.

На улице Путилин резко остановился, словно вспомнил что—то важное, похлопал рукою по лбу.