Петербургские ювелиры XIX – начала XX в. Династии знаменитых мастеров императорской России - стр. 52

Александра Феодоровна, пережившая множество невзгод в детстве и ранней юности во времена господства Наполеона в Европе, хорошо знала «язык камней», при Дворе Гогенцоллернов им пользовались, но по скудости средств не так часто, как хотелось бы. Ведь только «поход армии Наполеона в Россию нанёс Пруссии ущерб в 1236 миллионов франков».[142]

Уже будучи русской монархиней, она как священную реликвию бережно хранила в любимом Аничковом дворце ларец-памятку о любимых братьях и сёстрах – прелестную шкатулку розового дерева, украшенную на крышке картиной на фарфоре.[143] Глядя на загородную резиденцию бабушки, вдовствующей королевы Фредерики-Луизы Прусской, в горном городе-курорте Фрайенвальде, Александре Феодоровне вспоминались не только счастливые часы, когда, будучи совсем малышкой, резвилась в саду с обоими старшими братьями, кронпринцем Фридрихом-Вильгельмом и Вильгельмом, заодно ухаживая за росшими там разнообразными растениями, но и последнее «прости», сказанное Шарлоттой любимым местам детства при отъезде в 1817 году на новую родину. Перебирая дешёвенькие сувениры, лежащие в ларце, супруга Николая I вспоминала дорогие её сердцу события прошлого, особенно проказы шаловливого кронпринца, с его неожиданными прыжками из кустов тенистого парка, пугавшими церемонных придворных, или громкими серенадами из опер Моцарта под окнами придворных дам, извлекаемыми из гнусаво звучащей шарманки.

Однако отнюдь не случайно, что памятная шкатулка запиралась на бронзовую цепочку, пропущенную через шесть перстней и скрепляемую замком, запирающимся специальным ключом. Звенья цепочки символизировали узы родства и непреходящей дружбы, объединяющие навечно детей прусского короля Фридриха-Вильгельма III и его красавицы супруги Луизы Мекленбург-Стрелицкой. Когда Александра Феодоровна открывала ларец, в её памяти как живые вставали пятеро милых братьев и сестёр, поскольку камни колец соответствовали их именам, а в шестом перстне было зашифровано девичье имя счастливой супруги русского императора Николая I. Начинала вереницу самоцветов крайняя слева бирюза, за ней следовали жемчужина, сапфир, хризолит, изумруд, а завершал разноцветный ряд лазурит.[144]

Однако не так-то просто оказалось понять, каким же образом названия этих каменьев заменяют инициалы имён прусских принцев и принцесс. Именно секрет позволял таить от посторонних глубоко личные переживания.

Легко поддались расшифровке последние три камня. Не приходилось сомневаться, что под лазуритом (Lazurit) таилась самая младшая принцесса Луиза (Louise-Augusta-Wilhelmina, 1808–1870), отдавшая свою руку принцу Фридриху Нидерландскому второму сыну короля Вильгельма I. Изумруд, по-немецки называемый смарагд (Smaragd), обозначал принцессу Александру (Frederica-Wilhelmina-Alexandra, 1803–1892), вышедшую в 1822 году замуж за Карла Мекленбург-Шверинского (Стрелицкого). Ведь Прусскую королевну Александру в семье обычно ласково называли Сандрой. Третьего сына короля Фридриха-Вильгельма III, принца Карла (Friedrich-Carl-Alexander, 1801–1883), взявшего в жёны принцессу Марию Саксен-Веймарскую-Эйзенахскую, старшую дочь русской великой княгини Марии Павловны, символизировал желтовато-зелёный хризолит (Chrisolit).