Размер шрифта
-
+

Петербургские народные сказки - стр. 2

– Хочу, чтобы и царь Пётр, и вельможи, и народ отказались от веры православной и обратились в протестантизм.

Тут все как загалдели, завозмущались:

– Да как это возможно?! Да где это видано?! Да такого даже в сказке не бывает! Лучше мы без времени проживём, чем без веры своей православной!

Уж как Пётр сам ни питал симпатий к протестантизму, как царь ни был самодержавен, но понимал: никакой его воли, никакой самодержавности не хватит, чтобы переломить мнение своих подданных, и желание Бернарда выполнить. Хоть весь народ переказни и один в государстве останься.

Начали тогда с колдуном торг вести. Три дня и три ночи торговались, наконец договорились, что один только царь в протестантизм перейдёт. Да и то вельможи согласились с этим лишь после того, как Пётр им на ухо хитрость одну сказал.

А хитрость вот какая. Был в Адмиралтействе один сапожник… А как же? Думаете, в адмиралтействах одни плотники, кузнецы, тиммерманы да драфцманы работают? А кто им обеды готовит, заплатки на одежду ставит, обувь прохудившуюся чинит? Да, есть в адмиралтействах и повара, и портные, и сапожники.

Так вот, был в Адмиралтействе один сапожник, звали его Пётр. Был он хмельному богу Дионису лучший друг, а то и вовсе младший брат – пить страсть как любил. И вот, приходит к нему депутация во главе с царём и предлагает на день профессиями поменяться: царь Пётр станет сапожником, а сапожник Пётр – царём. И, главное, Петру-сапожнику в должности царя ничего делать не понадобится: знай себе, сиди на троне да важно щёки надувай. И пей сколько влезет. Пётр-сапожник, не будь дураком, смекнул, что за просто так побыть царём, хоть и на день, не предлагают. И говорит, что согласен на обмен, если ему за это пообещают дать сапожки сафьяновые да кафтан парчовый. И ещё чтобы бесплатная водка в каждом кабаке ему была по первому требованию. Сколько захочет. Пожизненно.

Подивился царь такой дерзости, незнамо откуда взявшейся. Да только времени мало было, махнул рукой и пообещал, и указ соответствующий подписал.

На следующий день приходит Бернард во дворец, а там на троне вместо царя Петра какое-то мурло незнакомое сидит и ухмыляется. Понятное дело, часовых дел мастер негодовать принялся. Тут-то ему всё и разъяснили: мол, вот это на сегодняшний день и есть самый что ни на есть царь – сказано же было, что в протестантизм следует обратить русского царя, а какого конкретно – о том не уговаривались; так что, мил человек, вот тебе царь – перекрещивай его в протестанта.

Понял Бернард, что его обманули, осерчал, ударился оземь и принял своё истинное обличие – стал настоящим голландцем. Потом расхохотался по-голландски и хотел было исчезнуть в клубах дыма – в лучших традициях голландской готики. Да только ему быстро напомнили об обещании изготовить часы на Петропавловском соборе. Делать нечего, пришлось Бернарду браться за дело. Ведь для голландца не выполнить обещание или договор – это хуже испанской оккупации.

Страница 2