Петербургские мечты. Две книги под одной обложкой - стр. 86
– Значит, так, – неожиданно басом сказал рядом Алекс Killer, – будем выжидать. Нет, а чего такого-то?! Нет нас и не было ни в каком Питере! И никто не докажет, что ту голосовую программу я писал! Да мы и не знаем, пошла она в дело или не пошла!
– Да сто пудов пошла, как же она не пошла, когда нас специально под это дело в Питер…
– Этого мы не знаем, – перебил его Алекс. – И вообще сидим тише воды, ниже травы, пятаки не высовываем!..
– А если мамку посадят?
– Да мамка сама разберется, она тертая! Самое главное, чтобы нас не припекли, а на остальное… – И Алекс, не будучи покладистым котенком и мышонком, развесисто сформулировал, что именно нужно сделать «с остальным».
Бэзил Gotten ни в чем не был согласен со своим напарником, но решил не спорить – место было уж больно неподходящее. Еще какая-то машина остановилась недалеко от стоянки, и Бэзил все время на нее косился.
Ну и ладно. Если Алекс козел, так пусть и дальше козлит, а Бэзил еще подумает, как он может себя «обезопасить». В конце концов, он и сам может пойти и сдаться, Алекс для этого ему вовсе не нужен.
Совершенно упавшие духом, но старающиеся бодриться, они побрели к редакционному крылечку, и даже фига их не вдохновила, и ни один из них и не вспомнил о том, что «было бы клево, если б вместо нее был пенис».
Некоторое время перед входом в редакцию ничего не происходило, а потом открылась дверь той самой машины, которая остановилась недалеко от стоянки. Дверь открылась, и из нее вышел человек.
Самый обыкновенный человек, в костюме и с портфелем – таких костюмов и портфелей в редакции было великое множество.
Помахивая портфелем, человек дошел до «восьмерки» Алекса Killer Кузяева, быстро оглянулся по сторонам и вставил в замок блестящую штучку.
Некоторое время она не хотела поворачиваться, скрежетала и за что-то цеплялась. Насвистывая сквозь зубы, человек продолжал свои попытки. Железка вдруг вгрызлась поглубже, провернулась, и дверь как будто ослабла. Не торопясь, человек убрал свою железку в карман, поставил портфель на мокрый асфальт, еще раз оглянулся и открыл дверь. Машинное нутро, как перегаром, дохнуло на него застарелой сигаретной вонью, запахом прокисшей еды, должно быть, еще юношеским потом от какого-то барахла, кучей сваленного.
Человек поморщился. Лезть в машину было неприятно, как ночевать в кибитке монгольского кочевника.
Впрочем, он все сделает быстро. С некоторым усилием откинув переднее кресло, благословляя всех инженеровмехаников, сконструировавших такую прекрасную машину с таким прекрасным передним креслом, он покопался в куче барахла, сваленного на заднем сиденье.