Петербургские мечты. Две книги под одной обложкой - стр. 64

Оказалось, что ему плохо в его квартире, которую он всегда так любил, где стоит его драгоценная кофейная машина и компьютер! Оказалось, что стены давят, давят прямо на череп, и еще на грудь, и от этого тяжело дышать и хочется подержаться за сердце, чтобы как-то помочь ему.

Утром, переменив свои похвальные и очень мужские решения, он поехал к Мелиссе.

Открыл дверь и понял, что ее нет, так и не прилетела, хотя собиралась вернуться тем же вечером! Когда она была дома, все менялось. От входной двери он чувствовал ее присутствие – запах духов, яблочной шарлотки, чистоты, как будто от свежевыглаженного белья, слышал мерное цоканье клавиш за дверью, где она строчила свои романы, и немыслимую музыку. Она любила тяжелый рок, и Василия Артемьева ее музыкальные пристрастия очень веселили.

Как был, в ботинках и куртке, он прошел в спальню, толкнул в сторону тяжелую дверь гардеробной и заглянул в угол. Ее любимой сумки с вензелями не было на обычном месте – точно, не вернулась!

И весь день пошел насмарку.

Он стал ей звонить примерно с середины дня и теперь не мог остановиться, все звонил и звонил.

Дура чертова, куда она могла деться?! Затесалась сниматься в кино? Присутствовать на открытии зоосада? Участвовать в благотворительном марафоне?! Учить чеченских детей русскому языку? Собирать на Невском деньги в фонд помощи деда Мазая и его зайцев?

Все это с ней вполне могло случиться, любой из вариантов он допускал как возможный.

Потому что она такая. Чокнутая.

Он уехал с работы около восьми часов – после встречи с «украинскими товарищами» начались возлияния, и он должен был присутствовать, хотя бы и без возлияний. Водителя у него не имелось, он всегда ездил за рулем сам, а до Москвы было не слишком близко. Когда воодушевившиеся и породнившиеся металлурги затянули песню, Артемьев решил, что, пожалуй, можно уехать, не возбуждая излишнего любопытства, почему он не пьет и куда это ему так срочно понадобилось, и сел в машину, и завел мотор, и свирепо посмотрел на Мелиссино место, справа.

На сиденье лежали ее темные очки, хотя он сто раз говорил ей, чтоб не оставляла очки на сиденье! Уже была история, когда она села на них и раздавила. На очки наплевать, а порезы они потом долго лечили и страшно веселились, что теперь должны практиковать тантрический секс, ибо человеческий им недоступен по причине того, что до задницы невозможно дотронуться, и что она, как Владимир Ильич Ленин, будет работать, стоя за конторкой!

Вот такая у них была замечательная жизнь, и все разладилось!..

Телефон зазвонил, и он схватил его, как мальчишка, чуть не уронил и почти заплакал от горя, когда оказалось, что звонит Лера Любанова.