Пёстрая тетрадь - стр. 25
Да, говорила она не так, как местные ребята. Она не любила модные словечки, которыми пользовались её одноклассники, особенно Кася, но оказалось, что сама говорит их слишком часто. Те слова, которые в её старой школе понимали все, здесь никому не были известны. Вроде и инет у всех есть, и ролики они на переменах смотрят. Но говорят иначе. И, как показалось Ине, правильнее, чем её московские одноклассники. Или просто старомодно?
Вернулась она домой усталая и расстроенная и, пообедав, поднялась на чердак. Тетрадь Рианы манила и успокаивала, там была сказка, яркие сады и взрослые тайны.
***
Следующие дни я бродила по саду. Он был огромен и прекрасен, словно кусочек рая. Цветущие деревья, кусты роз и жасмина, лужайки с мелкими полевыми цветами. В саду гуляли ручные лани, фазаны и павлины, на деревьях пели птицы, в ручейках звенели струйки воды и резвились золотые рыбки. И всюду эту красоту окружала высокая кованая ограда. Не неприступная каменная, а лёгкая и изящная. Высотой в два человеческих роста. Но к ней невозможно было подойти. Она отталкивала, словно упругий поток сильного ветра. Невидимого, неощущаемого ни одной травинкой, ни одной вольной птицей. Но для меня эта решётка была недосягаема.
Только в одном месте – самом дальнем уголке сада – эта решётка не пугала меня так, чтобы сразу уйти от неё насколько возможно далеко. Там не было прозрачных мелких ручейков и цветущих роз. Там росли старые раскидистые деревья без цветов, плакучие ивы и текла неширокая, но очень глубокая и быстрая речка. Уходящая под недоступную ограду. В изгибе этой речки, совсем рядом с оградой, я чувствовала себя спокойно и хорошо. И откуда-то знала, что туда никто не придёт, не будет следить за мной, как следят повсюду. В этой полутьме под старыми ивами я иногда пряталась от весёлых и всегда желавших угодить мне девушек-служанок.
Эти девушки были ласковы и внимательны. Они приносили мне еду, звали играть в мяч, танцевать или купаться в чистых прудах, и очень много говорили. О том, как добр и хорош милостивый господин, который дарит всем такие нарядные одежды и драгоценные украшения. Как он ласков со всеми, как он внимателен и бережен. Как он красив, мужественен и благороден, словно само солнце спустилось на землю.
То же самое, только намного реже и незаметнее, звучало в разговорах пожилой женщины, которую звали У́ла. Она учила девушек музыке, танцам и этикету, и мягко и беспрекословно сказала, что мне нужно научиться тому, что знают все прекрасные госпожи. И я ходила на эти уроки.
В детстве я мечтала, что смогу пойти в школу танцев и музыки, научусь плавно двигаться и красиво танцевать. А может, и играть на гитаре или пианино и хорошо петь… Но эти мечты не сбылись, у моей семьи не было денег на такие занятия. И теперь я должна была бы радоваться, что меня учат всему бесплатно. Но уроки эти оказывались той ловушкой, в которой завяз ещё один коготок вольной птички.