Песочный замок - стр. 9
Часто Хейли, забывшись, простаивала здесь до темноты, пока уже спустившаяся вечерняя прохлада не заставляла ее, начав дрожать, вернуться к реальности, где ее тело, опирающееся на едва ли надежный край мостика, ныло без движения, а онемевшие пальцы машинально поглаживали холодную, влажную, пористую поверхность.
Сейчас Хейли живо вспомнилось русло маленькой прохладной речушки с прозрачной водой и миниатюрными рыбешками, с кусочками желтоватых травинок, скользящих над песчано-илистым дном. Этот маленький непостижимый мир зачаровывал и манил ее к себе. Притягивал и забирал. Забирал, потому что она была готова уходить.
Она стояла у окна, как будто в пол-себя находясь здесь; была, дышала и чувствовала. И все же, какой-то – незаменимый, неповторимый и важный кусочек ее внутреннего мира – был навсегда оставлен где-то, куда она уже не сможет вернуться, чтобы найти и забрать его. Она забыла дорогу к разноцветному домику, в котором беспечно жил ее внутренний ребенок. Она больше никогда не будет держать его за руку, смеясь и танцуя на мостовой под проливным дождем.
Она стояла у окна, не замечая, как слезы чистыми крупными бусинами звонко разбиваются о пустой подоконник, стояла, не чувствуя ног и не ощущая опоры. Стояла и таяла.
Она не могла бы сказать, сколько времени прошло с тех пор, как они совсем перстали звонить или писать друг другу. Но она точно знала, что именно с этого времени ее неотступно преследовали сны.
Раньше она никогда не видела снов, или не помнила о них. Теперь же она относилась к ним, как к живым существам: существам, которым не требовалось разрешения на то, чтобы познакомиться поближе, существам, которые не стучали в дверь перед тем, как собирались войти – они просто крали. Крали ее у самой себя, бесцеремонно возвращая в постель использованной оболочкой.
И было еще кое-что. Кое-что, что она знала наверняка: он тоже был там. Был и помнил.
Ты стоишь у самого края крыши, я стою напротив, у другого края.
Твои огромные печальные глаза безучастно смотрят вдаль. Бешеный ветер треплет твои небрежные волосы.
Мы соединены тяжелой цепью. Ни один из нас не двигается. Небо становится свинцово-колким. На моих руках появляется лед. Сколько мы так стоим, неизвестно, но я больше не могу терпеть и делаю шаг вперед.
Ни секунды не колеблясь, ты отступаешь назад. Мое сердце едва не вырвано под твоей тяжестью.
Я просыпаюсь. Идет снег.
Мэри и Джек были приветливыми людьми среднего возраста: статный, полный достоинства мужчина и нежная женщина с лучистыми глазами, – с виду абсолютно довольные жизнью, души не чающие друг в друге, каждый по-своему успешен в собственном деле.