Песочные часы арены - стр. 4
– Так танцы спортивные. Вот, хочу мир удивить.
– Слушай, я смотрю, ты парень вроде как нормальный. В этих ваших бальных танцах все мужики так смешно задницами вертят! Скажи, это правда, что у вас там почти все пи…сы?
Пашка обиделся за весь нормальный танцующий люд.
– Так и о вас то же самое говорят! – В сердцах вырвалось у него – не успел придержать язык. Он всегда был скор на слово.
Тот, который спрашивал, потемнел лицом и потянулся к дубинке, висевшей на поясе. Его напарник тоже напрягся. Пашка сообразил, что хватил лишку. Надо было срочно исправлять положение. Не хватало конфликта с полицией.
– Говорить могут что угодно. Лично я таких не встречал. Да и о вас говорят ерунду. Когда кого-то прижмет, к вам бегут. К пи…сам бежать не станут, те не помогут.
Повисла небольшая пауза. Глаза в глаза, с принятием решений. Старший патрульный в раздумье постучал дубинкой о кисть руки.
– Что верно, то верно, не помогут. – Он расслабился, сменил гнев на милость. Увидел Пашкины влажные щеки.
– Чё глаза на мокром месте?
– Да так, как-то… Непонятно все в жизни. Тут еще эта музыка.
– Чё слушаешь? – Он протянул руку.
– Мигеля Луиса. – Пашка вложил в нее наушники.
Тот вслушался, начал громко подпевать, перекрикивая песню в ушах. Со слухом была явно беда. Напарник толкнул его в бок.
– На итальянском? – Старший вернул Пашке наушники.
– Скорее на испанском. Мигель мексиканец.
– Хороший певец. Поет, словно плачет. Ты вот что, парень. Душу себе не рви. Это ты просто в другую жизнь входишь. Мужиком становишься. Через какое-то время отпустит. Я тоже в твоем возрасте, бывало, слезу пускал. Потом прошло. И у тебя пройдет, увидишь. Ты вот тут интересовался на всю вселенную, как жить тебе дальше? Скажу тебе: живи просто. Просто живи! По-человечески. Это тоже интересно. Ну, давай, чемпион, тренируйся, танцуй дальше. Только не ори так больше.
– Так никого же нет.
– Небо не пугай! И нас заодно. Ладно, удачи. Выигрывай свой чемпионат. Нашей Россиюшке, ох, как нужны победители. Особенно сейчас.
…Пашка смотрел вслед удаляющемуся в ночь автомобилю и проникался к этому миру новым доверием и пониманием.
– Везде люди! Везде – человеки…
Глава третья
Эту квартиру в Москве они купили, когда Пашке-Пуху едва исполнилось шесть лет. На Мосфильмовской. Близ университета и Воробьевых гор. В старом пятиэтажном доме красного кирпича, на четвертом этаже, с которого можно было видеть, сквозь обнимающиеся клен и липу, уходящее в ночь солнце. Отдали все, что было накоплено, ни о чем не жалея.
Квартирка маленькая. Как шутил Грошев: «Для ансамбля лилипутов из трех человек…» Но в этой уютной двушке царило главное – тишина, покой. И любовь.