Песочные часы арены - стр. 31
– Можно пройтись, подышать кулисами?
– Ты же знаешь наши новые порядки – никого посторонних!
– Да мне только на манеж и обратно. Соскучился. Не был тут уже несколько лет.
– Ладно! Какой ты, в конце концов, посторонний! Тут обещали скоро камеры поставить на всех углах – вот тогда беда. Пока их нет, гуляй. Только недолго. Вдруг кто с проверкой – враз уволят!
– Дядя Юра тут?
– Не-е, в отъезде, на съемках. Ближе к ночи вернется. Они с твоим отчимом тут часто гужуются. Друзья! Веню сюда пропускают без проблем. В знак благодарности. Он, говорят, пару раз для цирка машины ремонтировал. Все довольны. Чего он от завгара отказался? Надо было соглашаться. Зарплата хорошая, уважение. Дом недалеко.
– Помните, как у Грибоедова: «Ах, от господ подалей…»
– Это да-а. Понятно. Ну иди, поброди…
Пашка окунулся в запахи детства. Этот цирк имел запах особый, не такой, как в других. Нет, здесь пахло зверьем, как и везде. Но в его атмосфере витало еще что-то неуловимое, непередаваемое словами, что заставляло сердце сжиматься, глаза часто моргать, а кадыку вдруг не хватало места в горле.
От репетиционного манежа он прошел темным коридором на основной, где проходили представления. В слабом свете дежурных фонарей манеж выглядел сонным, а ряды зрительских кресел убегали градиентом в сумрак галерки.
Пашка потрогал барьер, прикоснулся к манежу, прошептал слова благодарности. Напоследок традиционно хлопнул дважды в ладоши. Эхо вознесло хлопки от манежа к куполу. Цирк вернул их назад, словно положил свои мягкие руки на плечи Пашки…
Он уже прощался с вахтерами, когда услышал истошный женский крик. Шел он со стороны медвежатника. В цирке просто так не кричат. Пашка с одним из охранников рванули туда…
Случилось все неожиданно. Медведь Егор бродил в просторном вольере и с нетерпением ждал ужина. Вот-вот его должен был принести хорошо ему знакомый служащий. Егор по натуре – «плюшевый мишка», ростом в два метра и весом в пару сотен килограммов. Родился в питомнике. Никогда леса не видел, к людям с детства относился, как к себе подобным. У дрессировщика их таких было четверо. Все из одного помета. Добродушные, ласковые, игривые, послушные. Юрка так воспитал. Они, пока были «щенятами», жили у него в квартире. Соседи тогда чуть с ума не посходили от их воплей. Плач медвежат не отличишь от плача человеческих детенышей. А когда в четыре горла!..
У Юрки в аттракционе все трюки контактные. Медведи с ним и боролись на манеже, и обнимались, и чего только не делали. Глаза медведей всегда светились радостью, излучали доброту. Особенно выделялся из всех Егор – редкий умница, интеллектуал. Он исполнял коронный трюк: двигал фишку по путаным изгибам лабиринта наперегонки с приглашенным зрителем из зала. И всегда выигрывал.