Песня Вуалей - стр. 59
– Почему «была»?
– Это старая модель, наверное, уже списанная, – пожал плечами Разрушитель, и на этом разговор завершился.
Генерал молчал, глубоко погруженный в свои мысли. Сыскарь тоже не стремился поболтать, иногда бросая на меня странные, не то настороженные, не то неприязненные взгляды. Очень хотелось узнать, о чем подполковник сейчас думает, потому что от этого могла зависеть моя судьба. Но спрашивать было глупо, – честного и подробного ответа в любом случае не будет, – и я тоже молча уставилась в небольшое застекленное кривоватое окошко, кажется, врезанное уже по воле нынешнего хозяина. Тем удивительней была небрежность, с которой выполнили работу.
В тишине откуда-то из-под иллюзий начало сочиться беспокойство, вызывая у моей нынешней маски не страх, а раздражение.
Закусив от усердия губу, я вплотную взялась за собственное самочувствие и облик, благо сейчас было на это время.
Дагор
Чем дальше, тем больше странных обстоятельств вскрывалось в этом деле.
Выяснилось, что Тай-ай-Арселя убили без применения магии. То есть убийца с впечатляющим хладнокровием и настораживающей сноровкой выпотрошил мужчину под прикрытием иллюзии посреди зала или где-то в другом месте. «Где» – это уже следующий вопрос, для ответа на который надо было дождаться результатов осмотра места происшествия. Возвращаясь же к трупу, не было выявлено присутствия каких-либо зелий в крови, следов борьбы или сопротивления, хотя эксперт настаивал, что потрошили его еще живого. Почему жертва при этом не дергалась и не билась, оставалось неясным. Впрочем, отсутствие видимых признаков воздействия еще ничего не значило: могла присутствовать и магия, следы применения которой аккуратно подчистили, да и дурманы, не определяемые никакими средствами уже через пару часов после приема, никто не отменял.
В любом случае сложно поверить, что подобное могла совершить эта девушка.
Нет, я не проникся ее «положительностью» и не был до глубины души тронут печальной историей магистра Шаль-ай-Грас. В конце концов, с Иллюзионистами никогда нельзя быть ни в чем уверенным – ни в их положительности, ни в злокозненности. Я потому и не люблю связываться с магами этого направления: никогда не поймешь, где кончается очередной слой масок и начинается надежно запрятанная под ними личность. Из этого правила единственным исключением всегда оставался Пир, и лишь потому, что наша дружба завязалась в раннем детстве, еще до проявления у обоих дара.
Существовал один основной и очень серьезный аргумент за то, что не рука этой девушки оборвала жизнь дора Керца. Ей просто негде и некогда было научиться той филигранной точности, тому изящному профессионализму, с которым наносились увечья. Чувствовался огромный опыт, причем опыт не мясницкой работы, а именно палаческой практики. И это не мое мнение, а цитата из официального заключения. Я мог допустить, что эта девочка не так проста, как кажется на первый взгляд или представляется по рассказам Пирлана. Но что добрый десяток из своих двадцати пяти лет жизни она посвятила искусству резьбы по живому материалу, – это вряд ли. Это уже паранойя и нежелание разбираться подробнее.